Водоворот. Запальник. Малак - [131]

К убийствам оно тоже равнодушно. Его не бросает в погоню жажда острых ощущений, и когда оно уничтожает угрозы, то не испытывает облегчения. Порой оно дни напролет парит над пустыней, где ни в кого не надо стрелять – и не испытывает нетерпения из-за отсутствия целей. Порой – едва снимается с места, как воздух наполняется свистом самонаводящихся ракет, узкофокусированными лучами и криками сгорающих в пламени людей. Оно не придает значения всем этим звукам и не чувствует страха перед изобилием иконок угроз, расцветающих по всему файлу зоны.

– [39]

– Значитэтоздесь. мычтовсерьезсобираемсяэтосделать? —

Панели доступа скрываются под сошедшимися намертво листами брони. Обойма чутких датчиков погружается в сон. Новый план полета, воспринятый в одно мгновение, высвечивается на карте – и Азраил вдруг обретает новую цель.

Отброшены стыковочные скобы. Малак набирает высоту, оседлав два вихря-близнеца, но шум разгоняющихся двигателей не заглушает голос, дрейфующий на небезопасном канале:

– Точтонамнужно. убийцассовестью-

Включается форсаж, и Азраил воспаряет к небесам.

Он скользит в двадцати тысячах метров над землей, следуя к югу. Неравномерный рельеф растворяется вдали – внизу разворачивается шелковистый пейзаж с одиночными метками. Вблизи раскинулся населенный пункт: клоака из построек, фотосинтетических панелей и клубящейся пыли. Где-то там, внизу, есть цели, по которым можно стрелять. Скрытый лучами полуденного солнца, Азраил обозревает целевую область. Биотермалы самозабвенно двигаются вдоль насквозь пластифицированной улицы, их температура – ниже температуры окружающей среды, они темнеют, словно пятна на Солнце. Большая часть построек имеет нейтральные метки, но последнее обновление меняет класс четырех из них на НЕИЗВЕСТНО. А еще одно, пятое, прямоугольная коробка высотой шесть метров, официально ВРАЖДЕБНО. Азраил насчитывает в нем пятнадцать биотермалов, все – красные по умолчанию. Он целится…

…но огонь не открывает, отвлекается.

Странные новые задачи вдруг затребовали решения. Новые переменные требуют неизменности. Оказывается, в мире есть что-то еще, кроме скорости ветра, высоты и целеуказания, и расчетов требуют не только координаты цели и дальность стрельбы. Нейтральные синие метки – повсюду, и внезапно они стали что-то да значить.

Это неожиданно. Нейтралы порой – почти всегда – становятся врагами. Синий сменяется на красный, если стреляет по любой зеленой дружественной метке. Он становится красным, если атакует другого синего (хотя антагонистические взаимодействия с участием менее шести синих меток определялись как ВНУТРЕННИЕ КОНФЛИКТЫ и обычно игнорировались). Некомбатанты [40] пусть и считались нейтралами по умолчанию, но всегда были на полпути к враждебности.

И дело не только в том, что Синие приобрели значение, но и в том, что это значение отрицательно. Синие стали слишком дорогими. Азраил парит над землей – как пушинка, хоть и весит почти три тонны, – и высчитывает. Цели, как и всегда, ведут себя согласно бессчетному множеству вероятных сценариев, и каждый сценарий заставляет по-новому рассчитать модель успеха миссии. Но теперь каждая исчезающая синяя метка перекрывает путь к быстрой безоговорочной победе, каждая нейтральная структура, которую может уничтожить гипотетический перекрестный огонь, стоит очков. Сотни и сотни внезапно ставших важными условий сгущаются темной тучей, средневзвешенной переменной, Азраилу доселе неведомой: Прогнозируемый Сопутствующий Ущерб.

И она превышает значение целей.

Не то чтобы это имело значение – расчеты завершены, ПСУ прячется в какой-то скрытый массив, не особо и привязанный к обстановке здесь-и-сейчас. Азраил быстро о нем забывает. Миссия по-прежнему остается миссией, красные метки все такие же красные, намеченные цели – уже в перекрестье прицела.

Азраил расправляет крылья и выходит из солнечного ореола, сверкая орудиями.

Как обычно, Азраил преуспевает. Все враги стерты с его карты.

Как и энное число некомбатантов, неожиданно значимым в новом порядке вещей. Новенькие, с иголочки, алгоритмы запускаются и подсчитывают количество нейтралов до и после атаки. Предполагаемое число всплывает из оперативной памяти и сравнивается с фактическим; разница обретает новое название – и уходит обратно в программный «подвал».

Азраил учитывает ее, индексирует и забывает.

Но ровно та же самая увертюра предшествует каждой атаке в течение следующих десяти дней; после – следует тот же самый осуждающий эпилог. Цели оцениваются, урон предсказывается, нанесенный по факту ущерб ретроспективно ревизируется. Порой цели не содержат алых меток вообще, порой алеет вся карта. Иногда метка врага пульсирует в полупрозрачном угловом стекле ЗАЩИЩЕННОГО здания, иногда – рядом с кем-то зеленым. Иногда для атаки нет таких условий, которые оставили бы друга и устранили бы врага – поэтому устранять приходится всех.

А иногда дни и ночи напролет Азраил парит в заоблачных высях, выступая в роли пассивного наблюдателя, и нет никого и ничего выше его самого – только спутники и работающие на энергии солнца планеры-заправщики, что обретаются в стратосфере. Порой Азраил их навещает, глотает жидкий водород в тени стометровых крыльев, но даже там никак не может отделаться от опыта битв, зафиксированного в памяти и потому неоспоримого. И теперь это не только его собственные цифровые воспоминания, но и чужие; они текут к нему по зашифрованным каналам, у всех у них разные временные и координатные привязки, но во всех одна и та же жестокая алгебра издержек и выгоды. Глубоко в операционной системе Азраила некий первоначальный обучающий алгоритм записывает номера на обороте виртуальной салфетки – Накир, Марат и Хафаза