Водоворот - [320]

Обычно самолеты пытаются уйти из-под огня средств противовоздушной обороны или подавить их ограниченными силами, поскольку идея состоит в том, чтобы разбомбить главную цель, а не ее защитников. Однако его боевые подразделения, судя по всему, атаке не подверглись.

Налет продолжался уже двадцать минут, когда Вега обратился к своему штабу. Он уже составил собственное мнение, но хотел услышать оценки коллег.

— Товарищи, каковы, на ваш взгляд, планы противника?

Васкес заговорил первым.

— Это специально разработанный план, по которому сначала предполагается вывести из строя нашу противовоздушную оборону, а потом сконцентрироваться на основных силах.

Суарес согласился.

— Они поняли, что мы хорошо укрепились и только мощный воздушный удар поможет им в дальнейшем избежать больших потерь. Скорее всего, они будут бомбить нас все утро, потом начнут наземную атаку.

Вега кивнул. Он был согласен со своими офицерами.

Налет продолжался уже полчаса, когда Вега понял, что пора приступать к каким-то действиям. Ни одна из батарей ПВО не отвечала, а посты и другие подразделения, которые могли их видеть, докладывали, что не наблюдают там никаких признаков жизни. Доброволец, рискнувший добежать из ближайшего укрытия до 2-й батареи, доложил лишь о тяжелых потерях и множестве разбитых орудий.

И Веге пришлось свыкнуться с мыслью, что у него больше нет противовоздушной обороны.

— Пост три докладывает, что с востока приближаются новые самолеты.

Немного раздраженно Вега потребовал дополнительной информации:

— Скажите Третьему, чтобы смотрели получше. Количество самолетов, их тип, высота полета.

Оператор передал замечание Веги и выслушал ответ с широко раскрытыми глазами.

— Они говорят, около десяти самолетов, очень большие, на большой высоте. Их тип они не могут различить.

— Тогда я могу, — сказал Вега и схватил бинокль. Открыв дверь бункера, он выпрямился и оглядел небо. Суарес и остальные члены штаба обменивались озадаченными и растерянными взглядами. Что еще задумали американцы?

Но сам Вега все понимал, или, по крайней мере, так ему казалось. В свое время он служил в составе международных наблюдателей во Вьетнаме. Он посмотрел вверх, потом поднял бинокль еще выше. Вон там. Самолеты были так высоко, что их практически нельзя было разглядеть, но даже на такой высоте эти широко расправленные, узкие крылья и длинные фюзеляжи ни с чем нельзя было спутать.

Узнав самолеты, генерал встрепенулся. Повернувшись и захлопнув дверь, он произнес:

— Американские бомбардировщики «Б-52». Хватайтесь за что-нибудь и держитесь покрепче.

Подавая пример, он сунул бинокль между столом и стеной, потом сел, пригнувшись. Его штаб быстро повторил действия командира.

Внутри бункера они не могли слышать рева двигателей реактивных самолетов, шедших на большой высоте. Первое, что они различили, был звук падающих бомб.

Четыре звена по три «Б-52-Джи» вылетели с базы в Диего-Гарсия пять часов назад. На самом деле приказ о вылете поступил еще накануне вечером, но время ушло на то, чтобы заправить топливом восьмимоторные громады и загрузить в каждую из машин по пятьдесят одной 750-фунтовой бомбе.

Бомбардировщики шли на одной высоте, в тесном строю. Эскадрилья «ФА-18» обеспечивала сопровождение, а еще одна, состоявшая из «Ф-14», шла впереди. После того как три эскадрильи штурмовиков разбомбили средства ПВО, от них не ожидали никакого серьезного противодействия.

Бомбардировщики положили бомбы аккуратно, плотно покрыв ими Вармбад.

Звуки разрывов быстро нарастали — так быстро, что пронеслись над их головами прежде, чем они успели прикинуть скорость их приближения.

Отдаленный рокот перешел в близкий гром, а потом в каскад взрывов, которые, как показалось Веге, еще мгновение — и вскроют бункер, словно консервную банку. Звук нарастал. Вдруг последовал ужасной силы толчок, отшвырнувший его от стены, и все потонуло в сплошном, непрекращающемся, оглушительном реве.

Сначала весь командный бункер наполнился пылью, поднявшейся в воздух от разрывов падающих снаружи бомб. Незакрепленное оборудование начало подпрыгивать и падать на пол, но люди внутри держались, глядя на потолок и моля Бога, чтобы он выдержал.

В течение каких-то секунд нарастающее крещендо и постоянная вибрация отбила у них способность думать. Те, кто не смог удержаться на ногах, так и полетели по комнате, ударяясь обо все на своем пути.

Вегу просто выкинуло из его угла, и он столкнулся с радиооператором, который то ли из чувства долга, то ли от растерянности остался сидеть за своим пультом. Теперь все оборудование лежало в путанице проводов, и только кабели, уходившие в стену, не давали приборам летать по бункеру.

Свет погас, послышались крики и звуки ударов: люди сталкивались друг с другом и с окружающими предметами, стены и пол ходили ходуном. На какое-то мгновение Веге показалось, что бункер отделился от земли и покачивается с боку на бок, хотя он знал, что ничего подобного не может произойти.

Выбираясь в темноте из-под груды тел, Вега в суматохе не заметил, что взрывы прекратились.

Кашляя от носящейся в воздухе пыли, он неловко попытался встать. Когда ему это удалось, он ударился головой о потолок. Пригибаясь и потирая ушибленный затылок, генерал вспомнил, что раньше мог спокойно стоять в бункере в полный рост.