Водораздел - [39]

— Ну, хорошо, — снова ласково улыбнулся Брусницын, и вызвав оперативника Михаила велел ему принести две чашки настоящего арабского кофе. Заварить кофе велел в кофемашине в приемной покойного генерала.

Брусницын почувствовал, что слегка робеет, встречаясь взглядом с вором. Он понял, что эффект низкого диванчика не срабатывал, это, во–первых. Во–вторых, от Резо, этого пожилого грузина с двойным подбородком и заметным брюшком, исходила непонятная, но пугающая аура. Полковник как будто кожей своей ощутил жар, исходивший от вора, словно от мартеновской печи, и включенный кондиционер здесь не помогал. А в черных глазах его как будто застыла смерть.

Брусницын попытался взять себя в руки и опять ухмыльнулся в своей манере, но почувствовал себя нашкодившим мальчишкой перед матерым и взрослым дядей. Полковнику доводилось общаться со многими местными авторитетами, да и некоторые его коллеги по силовым ведомствам вполне могли сравниться с теми же авторитетами, однако ни с кем из них он не испытывал ни одного намека на чувство, охватившее его при виде Резо. Ему стало окончательно ясно, что перед ним необычайно большой и заслуженный человек. «Хорошо еще хоть встречу назначил на своей территории», — подумал про себя полковник.

— Я вас слушаю, — начал разговор Брусницын, стараясь говорить как можно более увереннее и нахальнее и сопровождая вопросы своей неизменной улыбкой, — итак, с чего это вы, такой солидный и крупный деятель, вдруг захотели встретиться со мной, ничтожным полковником госбезопасности? — улыбка, впрочем, выходила довольно жалкой, и полковник это чувствовал.

Резо опять выдержал паузу, а потом сказал:

— Меня очень сильно беспокоит ситуация вокруг Беловодского порта.

— Она всех беспокоит в последние дни, — рассмеялся Брусницын, стараясь при этом, чтобы смех его звучал как можно естественнее, — вот только вы–то каким боком к ней отношение имеете?

Резо опять помолчал несколько секунд, а потом произнес:

— Эту тему мы обсуждали несколько дней назад с покойным генералом. Мы оба пришли к выводу, что действия краевой администрации незаконны. Сегодня должны были начаться действия по предотвращению захвата порта. Но судьба распорядилась иначе, — и Резо посмотрел в высь.

— И что именно вы с ним обсуждали? — спросил Брусницын.

— Противодействие незаконному банкротству порта, которое провернул аферист Роман Чавия, приближенный к губернатору.

Полковник закурил сигарету, предложил портсигар Резо, но тот лишь помотал головой. После этого Брусницын сказала:

— Знаете, что Резван Тенгизович. Вам наверное придется со мной можете быть целиком и полностью откровенным. Потому что если уж вы пришли ко мне, то наверное рассчитывали на какую–то помощь с моей стороны. Поэтому вам придется рассказать мне все, что вы рассказывали генералу. В подтверждение своих слов хочу сказать, что интерес ваш мне вполне понятен. Мне известно, что самарская группа R. V.R., которой принадлежало 53 % акций порта, находится под вашим контролем через две кипрские и одну мальтийскую компании. Мне известно, что ваш бывший ставленник Роман Чавия, которому вы доверили около 20 % акций порта, несколько лет назад перебежал из–под вашей крыши под губернаторскую, а сейчас попросту вас кинул и воспользовавшись своей близостью к краевым властям в течение нескольких дней организовал ускоренную процедуру банкротства порта, а его племянник Георгий Чавия назначен временным арбитражным управляющим. Известно мне и то, что три дня назад в ночь с 6 на 7 августа порт был занят СОБРом, под охраной которого на порт и зашел свежеиспеченный арбитражный управляющий. Накануне же этих событий ваш соратник и смотрящий в Беловодске известный в определенных кругах как Каначик был похищен неизвестными, предположительно оперативниками РУБОПа. Обнаружен был через два дня, вчерашним утром в районе набережной. Предположительно, причиной смерти стали побои и пытки, однако подлинно установить это не удалось. Тело был изъято сотрудниками РУБОПа, под их же присмотром судмедэкспертизой было составлено заключение, согласно которому причиной смерти стала сердечная недостаточность. Мне известно даже то, что покойный генерал по поводу всего происходящего был сильно встревожен, написал аналитическую записку полпреду президента, после чего появилось указание полпреда во всем разобраться. Одного я понять не могу — что вы от меня сейчас хотите, Резван Тенгизович?

— Да, — ответил Резо, — этот шакал Чавия был не просто ставленником — он был мне как сын, он мой крестник. Я поднял его из дерьма и посадил в свое время на великоволжский ликеро–водочный завод. Я дал ему денег, прикрывал своим авторитетом, а потом он снюхался с Агарковым, вошел к нему в доверие, и я стал не нужен.

— Однако же его знакомство с Агарковым произошло не без вашего участия, — заметил полковник, — я думаю вам не стоит напоминать об обстоятельствах знаменитого расстрела в «Молнии»? Говорят, что именно вы привели Чавия в начале 94‑го на прием к Агаркову, когда он был еще простым первым вице–мэром Великоволжска. Я знаю, что в то время вас очень сильно беспокоил местный авторитет Балу, из спортсменов, и этот вопрос вы обсуждали с Агарковым, и что на той встрече еще присутствовали нынешний вице–спикер Госдумы Волынин. А через два дня Балу с десятком своих бойцов был расстрелян в кафе «Молния» в центре Великоволжска, а еще через две недели застрелился мэр города Кротов, не так ли? — и Брусницын, почувствовав себя совсем осмелевшим, широко улыбнулся, — да уж, нынешняя элита скрывает очень много скелетов в шкафу. Поскреби любого — на двадцать лет строго режима ведь наберется.