Водораздел. Будущее, которое уже наступило - [17]
Значительную часть прекариев составляет молодежь. Типичные прекарии — это «вечный стажер» и «вечный студент». Стажера берут на испытательный срок, после чего отказывают в приеме, и их место занимают новые стажеры — и это в режиме non-stop. Вечный студент — тип, особенно распространенный в университетах США (я там таких студентов повидал немало). По сути это временно безработный и прекарий одновременно. Если учесть, что на Постзападе (как и в РФ) образование стало товаром, услугой, т. е. произошла его коммодификация, сопровождающаяся снижением его уровня и вытеснением реального образования собиранием «компетенций» на стандартизированных курсах и компьютерным обучением, то ясно: все большая часть молодежи будет пополнять ряды прекариев, где ее, кстати, ждет острая конкуренция, с одной стороны, с пожилыми, с другой — с мигрантами. Та часть мигрантов, которая готова работать, пополняет прекариат. Неудивительно, что значительная, если не большая часть прекариев находит себя в теневой («неформальной») или даже криминальной экономике. Особенно это касается сезонных рабочих.
Необходимо отметить, что сезонные рабочие черта не только ядра капсистемы (и его анклавов на Юге), но также полупериферии и даже периферии. Например, в богатеньких странах Персидского залива — несколько миллионов индийцев (из 5 млн. индийцев, сезонно работающих за рубежом, — 90 % трудятся в зоне Персидского залива), пакистанцы, бангладешцы.
Стэндинг особо отличает негативные социальные и социально-психологические последствия бытия людей в качестве прекариев, которые вырабатывает в нем «бихевиористская экономика» позднего/умирающего капитализма. Прежде всего пре-карий формируется как тревожно-подавленный психотип, живущий страхами, нередко просто неспособный к рациональному восприятию жизни. Отсюда — тяга к оккультным и магическим формам.
Особенно разрушительна ситуация прекариата для женской психики и для семьи как института. Помимо прочего, прекарии — одна из главных мишеней такой формы преступления против человечности как ювенальная юстиция.
Помимо мира оккультных и магических форм социальным пространством прекария становятся социальные сети. Они — главная зона его общественной жизни. Термин «зона» я употребил не случайно: как любой «сетевик», прекарий находится под глобальным сетевым наблюдением, которое, помимо прочего, уничтожает частную жизнь как таковую. Две другие функции сетей — подменить живое общение, в ходе которого может сформироваться классовое самосознание электронно-безответственным, и утопить человека в потоке информационного мусора, лишив его возможности и умения делать выбор.
Поскольку прекарии, особенно его молодая часть, отсечены от реальной культуры, а школьное образование подменяется дрессурой (в РФ такой дрессурой является ЕГЭ, который зачастую проводится в формах, унижающих человеческое достоинство и приучающих молодых людей к этому как к норме), они не способны осознать себя в качестве группы или, тем более, класса. Теоретически они не являются классом-для-себя, но они и на практике едва ли смогут им стать. В этом плане они очень похожи на «опасные классы» Запада, которые потрясли его своими бунтами (буржуазия превратила их в революции для окончательного приобретения капсистемой целостности, т. е. для превращения в полноценную Систему) в конце XVIII — первой половине XIX в., а во второй половине XIX в. превратились в рабочий класс — сначала в Англии, затем во Франции и Германии. В последние десятилетия развивается противоположный процесс: рабочий класс вырождается в новые «опасные классы». Последние на классовую борьбу неспособны, но в определенных условиях они более чем способны на яростный всесокрушающий бунт, который можно превратить в революцию, сметающую (вместе с самыми опасными классами) одну систему и самими устанавливающую новую.
В конце XVIII в., точнее в 1787 г., И. Бентам предложил загнать «опасные классы» в оргформу общества-паноптикона. Через два года «опасные классы» во Франции показали, что процесс может пойти совсем по другому — гильотинному — варианту. Создается впечатление, что нынешняя мировая верхушка, по крайней мере, часть ее готова пойти по пути создания новой версии паноптикона на основе NBICS-технологий, психологического и даже генетического контроля над человеком, вплоть до выведения нового типа Homo-«служебного человека». Полным ходом идут исследования, фиксирующие, например, что люди с одной из версий гена HTR 2А более склонны к подчинению, а мужчины с низким уровнем тестостерона легче мирятся с контролем над ними. Если добавить к этому новые электронные технологии социального контроля, то действительно вырисовывается новый паноптикон с прекариями в качестве одного из главных персонажей.
По сути различные социальные группы вступают в свои отношения с временем. Это, в частности, проявляется и в различных формах заботы (или в отсутствии заботы) о детях. В исследовании «Град Небесный» («Heavenly City»), посвященном стандартному городу американской глубинки, все тот же Бэнфилд описал принципиальное различие тех или иных общественных групп в отношении к детям, а следовательно, к индивидуальному и групповому времени как социальному фактору. Представители «низшего класса», писал Бэнфилд, вообще не заботятся о детях; кроме того, их жизни настолько не зависят от них самих, что о них даже нельзя сказать, что с ними что-то происходит — на них все обрушивается («things happen not with them but to them»). Рабочие заботятся только о том, чтобы накормит детей (тут вспоминается сразу и рассказ американского писателя Ринга Ларднера «Кусочек мяса», и тезис Дж. Оруэлла о том, что если для интеллектуала социализм — это проблема теории, то для работяги это вопрос лишней бутылки молока для его ребенка). «Миддлы» идут дальше: они заботятся не только о том, чтобы ребенок был сыт, но и о его образовании. «But it is only aristocracy which thinks in terms of line», резюмирует социолог: «Но только аристократия думает в категориях линии, устремленной в будущее», т. е. речь идет о трансформации социальным верхом возможностей, которые обеспечиваются собственностью и властью, в надиндивидуальное время, о выходе за рамки настоящего.
Столетие Великой Октябрьской социалистической революции не только заставляет нас оглянуться с интересом на «короткий» XX русский век (1917–1991), но и задуматься над тем, почему провалился великолепный социальный эксперимент по построению социализма в отдельно взятой стране – СССР. Был ли в корне неправ Маркс со своим пресловутым «Капиталом»? Или его задумка была верной, вот только подвели последователи-практики: Ленин, Троцкий, Сталин? А, может быть, коммунизм прошел отведенный ему Историей путь и скончался своею смертью – от внутренних противоречий? Или коммунистическое будущее человечества похоронили предатели, глупцы и маразматики в позднем советском руководстве? В новом издании книги кандидат исторических наук Андрей Фурсов дает ответы на эти вопросы.
Для интернетчиков, с любезного разрешения самого автора, становится доступной одна из лучших работ одного из самых интересных современных русских мыслителей, историков и историософов Андрея Ильича Фурсова.Его главная книга — «Колокола истории» опубликована в 1996 году тиражом 600 экземпляров. А ведь она переворачивает все наши представления об истории ХХ векаНо в тот момент, когда все рушится, когда бьют колокола истории, практически очень многое зависит от человека, и очень часто от одного человека, от того, как он говорит «да» или «нет».
Опричнина XXI столетия? Да, именно так.Многим это кажется вызывающим, немыслимым, почти безумием. Но мы спрашиваем себя: а есть ли другой выход у нашего Отечества? В привычной, аналитической стратегии будущего у него нет. Оно обречено. Остается лишь стратегия чуда, стратегия немыслимого. Выйти из грядущего лихолетья русским суждено только в одном случае: если они смогут осуществить смелое историческое творчество.
Эта книга – взгляд на Россию сквозь призму того, что происходит в мире, и на мир сквозь русскую призму. «Холодный восточный ветер» – это символ здоровой силы, которая необходима для уничтожения грязи и гнили, скопившейся в России и в мире за последние 3040 лет. То, что этот ветер может прийти только с Востока, нет никаких сомнений – больше ему взяться неоткуда.Работа выходит в год столетия начала войны, которую именуют Первой мировой (1914–1918 гг.) Сегодня 1914 год оказывается далеким зеркалом 2014 года – по остроте ситуации, по факту наступления Запада на русский мир.
(О Владимире Васильевиче Крылове на фоне позднекоммунистического общества и в интерьере социопрофессиональной организации советской науки) Опубликовано в: Русский исторический журнал. – М., 1999. – Т. II, № 4. – С. 349-490.
Рукотворный кризисВ контексте заявленной RPMonitor темы наступления глобального кризиса мы предлагаем читателям цикл бесед с известным русским ученым и публицистом Андреем Ильичем Фурсовым, директором созданного в 1997 г. Института русской истории РГГУ. Отметим, что наш собеседник – автор известных работ о русской истории и русской власти, об истории капиталистической системы и Востока, о геополитике и глобализации, о мировых войнах и идеологии, уделяет в своих трудах особое место проблематике макроисторических кризисов.
К выходу самой громкой сериальной премьеры этого года! Спустя 25 лет Твин Пикс раскрывает секреты: история создания сериала из первых уст, эксклюзивные кадры, интервью с Дэвидом Линчем и исполнителями главных ролей сериала.Кто же все-таки убил Лору Палмер? Знали ли сами актеры ответ на этот вопрос? Что означает белая лошадь? Кто такой карлик? И что же все-таки в красной комнате?Эта книга – ключ от комнаты. Не красной, а той, где все герои сериала сидят и беседуют о самом главном. И вот на ваших глазах начинает формироваться история Твин Пикс.
Речь в книге идет о том, что уровень развития страны и особенности жизни в ней определяются законами государства и его экономической и социальной политикой. На примере Финляндии показано, как за семь столетий жизни при разных законах возникла огромная разница между Россией и Финляндией. И это совершенно закономерно. Приведены примеры различий. Дана полезная информация о Финляндии. Есть информация для туристов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.