Водная пирамида - [51]
Отец слушал Горского, затаив дыхание. Немного успокоившись, он заметил:
— Секретарь, видимо, умный человек. Скорее всего, он понял твои аргументы и сделал из них правильный вывод.
— Я согласен. И мне секретарь показался мудрым человеком. Между тем, тут что-то другое. Дело не только в моем выступлении. Не может чело век так быстро поменять свои убеждения, особенно, когда на кон поставлена директива партии! Наверное, что-то происходит в самой партии…
— Со Сталиным теперь отношения другие! — пояснил Отец Цветану. — Наверху что-то меняется. Тито не идет на поводу у Сталина. Может начаться война! Тито сказал ему «нет»! Хотя об этом еще не сообщили.
Наступила тишина. Взгляды обоих уперлись в кресло, где когда-то сидел Игорь Лозинский. Они были уверены, что его дух сейчас с ними. Предсказания Лозинского начали сбываться. Сталинизм распространился в озерной стране как страшная зараза. Повсюду. Она ширилась благодаря революционным песням. Фанатичным песням и лозунгам — изменим человека, чтобы он изменил историю, обгоним Запад…
Удивительная вещь. Вначале сталинизм воздвиг границу между двумя братскими социалистическими странами, находящимися на двух берегах Озера. А теперь эту границу он укреплял еще сильнее, превращая ее в самую непроницаемую в Европе. Судьбе было угодно, чтобы сталинизм все глубже пускал корни в благодатную почву родной страны Отца — Албании, а в той стране, где мы сейчас жили, в Югославии, его начинали корчевать. Эти процессы еще не стали действительностью, но Отец благодаря своей интуиции беженца ясно их предчувствовал. Он хотел быть впереди. Найти выход. Много раз он играл в прятки с балканской историей. И вот сейчас — как обмануть ее? Решение в нем уже созрело. Пора в дорогу! За угрями. В Америку! Осталось только уговорить Мать. Но он был уверен, что это ему как всегда удастся.
Отцу было ясно, что он не сможет последовать за угрями по реке на запад, к границе своей родной страны, чтобы оказаться на море. Там, предполагал Отец, граница, наверняка, закрыта. Ему оставался путь — двигаться по другой реке, большой реке Вардар, которая текла на юг и в Салониках впадала в море. По этому альтернативному пути он с семьей мог добраться до Америки. Так думал Отец, слушая Цветана Горского, который говорил о том, что принятие решения относительно строительства гидроэлектростанции отложено, а это означало, что путь угрей еще какое-то время будет существовать. В этом Отец видел луч надежды, который освещал для него возможный путь исхода, спасения, прежде чем этот путь будет закрыт — сначала для угрей, а потом для людей.
Наступила тишина. Мама была неподалеку. Прислушивалась. Она знала, что внутренне решение Отцом было принято еще до того, как в дом пришел Горский. Она тихонько вошла в комнату — проверить, не надо ли чего? Ее взгляд уперся в книги Отца, которые тот отложил в сторону. Ей стало понятно, что эти книги они возьмут с собой, когда будут снова — и уже скоро — переселяться. Так было всегда в их семье.
Отец продолжил прерванный приходом Матери разговор:
— Трудно будет искоренить сталинизм, когда он так глубоко врос в людей, люди, дорогой мой Горский, — заметил Отец, — освободятся от Сталина и сталинизма, он не может быть вечным, но с трудом будут изживать сталинизм в себе. Народ у нас тихий, мирный, прирученный, привыкший к покорности. Сталин наверняка оставит здесь много своих последователей…
Цветан Горский ожидал от Отца, что он скажет о будущем сталинизма, увязав его со строительством плотины на реке. А Отец ожидал услышать от Горского, что будет с угрями, если гидроэлектростанции все-таки построят. Существовала какая-то взаимная зависимость между ними, когда дело касалось угрей и Озера. И одного, и другого беспокоило, что будет с ними в будущем.
Цветана Горского ожидали новые испытания. Он должен был сохранить коллекцию животного мира Озера, собранную Игорем Лозинским, подготовить экспонаты к открытию музея, выстоять перед новыми угрозами со стороны таких твердолобых сталинистов, как Ягулче Дримский, требовавших, чтобы плотина на реке была возведена любой ценой…
Отец и Цветан Горский долго разговаривали той ночью.
Оба чувствовали, что находятся на новом перекрестке дорог балканского лабиринта. Они могли заблудиться в нем. Но оба питали надежду, что все-таки найдут выход из этого лабиринта. Пойдя по пути угрей.
После того, как Отец и Мать проводили Цветана Горского до калитки и сердечно попрощались с ним, Отец посмотрел в глаза Матери тепло, по-доброму, умоляюще, нежно обнял ее и тихо прошептал:
— Уезжаем!
27
Мы покинули город на истоке реки из Озера и направились к городу Скопье, столице новой Народной Республики Македония, части новой Югославской Федерации. Сели на маленький поезд, который совершал одну из своих последних поездок после войны. Он ходил по узкоколейке. Этот поезд наверняка был последней железнодорожной реликвией подобного рода на Балканах. После нашего путешествия на полотне выросла полынь, а поезд ушел в небытие. А ведь он, бедняга, пусть по узкоколейке, исправно довозил пассажиров до самого Озера. В один прекрасный день мы могли на этом поезде проехать по берегу Озера и оказаться в родной стране, даже добраться на нем до моря. Но граница между двумя странами — это барьер между двумя душами, который не дает им сблизиться. Граница остановила и маленький поезд…
Жизни девятилетней Робин из благополучной белой семьи и чернокожей Бьюти, матери трех детей, никогда не должны были пересечься. Робин скучает в пригороде Йоханнесбурга, а Бьюти изо всех сил пытается в одиночку поднять детей. Но восстание школьников, вышедших на улицы города с протестами против порядков апартеида, сметает привычное существование, и Робин с Бьюти оказываются в одном доме, а их судьбы тесно переплетаются. Робин, умная и предприимчивая, обожающая книги про сыщиков, твердо настроена стать детективом.
Даже самая простая мелодия может быть обманчивой. Альфред Бузи – звезда небольшого городка, известный своими песнями и музыкой. Мистер Ал, как его зовут близкие, скорбит о покойной жене в одиночестве на своей большой вилле на берегу моря. Однажды ночью на Бузи кто-то нападает – не голодное животное, а дикий ребенок. Этот случай возрождает старые слухи: возможно, в лесах вокруг города живет древняя раса, как-то связанная с бродягами, заполонившими улицы. Вопрос с ними нужно решить – раз и навсегда. Лиричный и завораживающий, эпичный и обескураживающе личный, «Мелодия» – это роман о скорби и славе, о любви к музыке, которая остается с тобой навсегда.
«Писатель Строганов проник в „тонкие миры“. Где он там бродит, я не знаю. Но сюда к нам он выносит небывалые сумеречные цветы, на которые можно глядеть и глядеть, не отрываясь. Этот писатель навсегда в русской литературе».Нина Садур.
Дальние планеты. Многочисленные расы. Отряды наемных убийц, готовые за хорошую цену решить любые проблемы. Таким оказалось далекое, но далеко не безоблачное будущее. Алекс, по прозвищу Снайпер, первоклассный убийца, хороший командир и ценный сотрудник. Он уверен, что в этой жизни повидал многое и готов ко всему. Вот только старушка-судьба не ленится подкидывать новые задачи. Справится ли с ними главный герой, мы и узнаем на страницах этой книги.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Это история о том, как в ремесленнике и подмастерье рождается Мастер и Художник. Как высокий и прекрасный Дар высвобождается из пут повседневности. Как сквозь пошлость проступают искусство и красота — в мире, где «слишком мало мечтают и слишком часто случаются всякие непотребства». Это история странствий, становящихся паломничеством, в процессе которого герой с легкостью перемещается из Европы середины XIX века — в античные Афины, в средневековый Багдад, даже на Луну. История рождения шедевров, когда мучительность и трагизм, чудодейственность и грандиозность — всегда рядом.
Действие романа происходит на пороге двадцать первого столетия, в преддверии новой эры, когда у людей создается впечатление, что время спотыкается об этот порог, оно вдруг начинает терять свой обычный ход — течет неправильно, иногда ускоренно, иногда замедленно, порой в обратном направлении, соединяя еще только ожидаемое будущее и канувшее в Лету прошлое. Мир становится похожим на забарахлившую карусель истории, на которой нигде и никому уже не безопасно…