Водители - [35]

– Помогать буду, – через его плечо Нюра взглянула на лист и вслух прочла: – «Ведо-мость предложения по ходовому парку». Эх, вы! Не предложения, а предложений. Вот буду помогать, – она ткнула в ведомость пальцем, – предложения учитывать. Одним словом, рейд.

– Это дело, – обрадованно засуетился Потапов, вставая и освобождая место. – Писанина для меня – гроб, глаза ничего не видят… Вот и ладно… Ты садись.

– Нет, здесь мне неудобно, и табурет грязный. Сейчас я устрою.

Она произвела сложные маневры с пачками новых капотов, на которые, поджав ноги, и уселась. Теперь через окно ей были хорошо видны двор, въездные ворота и проходная будка.

– Так мне светлей, – объяснила она.

– Ну, ну, сиди, как тебе удобней. – Потапов снова надел очки и наклонился к столу. – Предложения по порядочку запишем, а в этой графе я объясню, можно ли это сделать и сколько будет стоить. А тут оставь свободное место: потом, как выполним, отметим.

– Это что? – разглядывая ведомость, воскликнула Нюра. – Платонов рационализацией занимается?

– Да, моторчик на компрессоре два киловатта, а нужно один, зря электроэнергию расходуем.

– Подумаешь! – презрительно сказала Нюра, но позавидовала Платонову: баллонщик, мальчишка, а додумался!

Она вписала Платонова в ведомость и сказала:

– Кто у нас сто тысяч наездил? Один Демин?

– Почему только Демин? Гляди сюда: вчера сто тысяч закончили и Абрамцев, и Никуличев, в этом месяце закончат еще двенадцать шоферов.

– У них машины хорошие, – грустно проговорила Нюра, посматривая больше на ворота, чем в ведомость, – а попадется такой «колдун»…

– Чего ты на него жалуешься? Моторчик на нем хороший, ходовая часть в порядке – только езди, радуйся.

Нюра оторвала свой взор от проходной будки и с интересом посмотрела на Потапова:

– И на «колдуне» можно сто тысяч наездить?

– Вполне. Он ведь только с виду плох, да так кое-что по мелочи разболталось, а попади он в хорошие руки… Тут мудрость небольшая. Береги машину, смазывай почаще да езди аккуратно – вот тебе и сто тысяч.

Вошел технорук Любимов, удивленно посмотрел, как Нюра расположилась на капотах, но ничего не сказал. И это мучило ее. Поляков бы велел убрать капоты – и дело с концом, а этот молчит. Нюра насупилась и уткнулась в ведомость.

Любимов и Потапов обсуждали план ремонта машин. Нюра прислушивалась к их разговору. В июне и «колдун» должен по графику стать в ремонт. Ее волновал вопрос: сменят на «колдуне» кабину или нет? Правда, на складе новой кабины нет, но разве трудно достать? Сколько ей еще на такой мучиться?! И эти наращенные борта… Пусть сделают машину как полагается. Сейчас возьмет и скажет. Вот дойдут до ее машины, она и скажет.

Но они никак не могли дойти до ее машины. Начали с автобусов и по целому часу толковали о каждом. А тут стали появляться люди: всем нужен технорук, бегают за ним по базе.

Все же, хоть и медленно, дело продвигалось вперед. Они закончили автобусы и перешли к грузовым. По списку Нюрина машина третья. Потапов уже вынул ее лицевую карточку. Но вошел Смолкин и стал куда-то звать Любимова.

«Принесла его нелегкая!» – думала Нюра, неприязненно посматривая на Смолкина.

– Посидите здесь, – сказал Любимов, – сейчас я закончу и схожу с вами. Так что у нас по «24-26»? – обратился он к Потапову.

– Углубленную профилактику надо делать, – сказал Потапов.

Он помолчал, потом добавил:

– Не мешало бы и кабину сменить. Уж больно вид неказист.

Нюра с благодарностью посмотрела на Потапова.

– Между прочим, – оживился Смолкин, – в Тракторсбыте есть две новенькие кабинки. Мечта!

– Это какой же номер «24-26»? – вспомнил Любимов. – Да, да, этот, с наращенными бортами, ученический. Но ведь если менять кабину, ремонт обойдется в тысячу рублей.

– Что вы! – воскликнул Смолкин: ему уже не терпелось купить кабину. – Цена ей всего четыреста рублей. Зато кабиночка!

– Одна у нас осталась такая, – сказал Потапов, – весь парк уродует.

– Самая хорошенькая девушка на базе и ездит в самой плохой кабине. – Смолкин засмеялся. – Ну как можно, товарищ технорук?

Любимов и сам был не против, но ведь непредусмотренный расход! И как раз в такое время.

– На собрании вы очень хорошо говорите, – сказала вдруг Нюра, – а сами? Раз «24-26», значит, можно ездить как попало?

– Почему же как попало? – ответил Любимов. – Ведь на машине есть кабина.

– Какая же это кабина?! Это насмешка, а не кабина! Вам, видно, все равно, на чем шофер ездит.

– Хорошо, – сказал Любимов, – отметьте, Иван Акимович, кабину. Посмотрим, что можно сделать.

Взгляд Нюры упал за окно… Она вскочила на ноги.

– Ты чего? – удивился Потапов.

– Иван Акимович, мне идти нужно, – торопливо бормотала Нюра, складывая ведомости, отряхиваясь и хватаясь за чемоданчик, – опаздываю, проговорила я здесь.

– Ну, иди, иди.

– Я завтра еще зайду! – уже в дверях крикнула она.

Выскочив из конторки, Нюра, стараясь не смотреть в сторону левого навеса, независимой походкой направилась к проходной. Под навесом Демин со своим приятелем Антошкиным разбирали мотоцикл. Увидев Нюру, Демин оторвался от работы, замахал рукой, крикнул:

– Анна Никифоровна, вы здесь? Одну минуточку!

– Некогда, – ответила Нюра, не повернув головы.