Водители фрегатов - [40]

— Скажите, господин Ламанон, — спросил инженер, — согласны ли вы продолжать путь со мной без проводников?

За три дня изнурительного карабкания в гору щеки у Ламанона ввалились от усталости. Но он знал, что отступление будет позором.

— Согласен, — твердо сказал он.

— Идемте! — воскликнул Монерон. — Докажем этим суеверным трусам, что здесь нет никаких письмен.

Но письмена были.

Ползя на четвереньках весь день, французы добрались наконец, перед заходом солнца, до отвесной каменной стены, преградившей им путь. На стене четко выбита какая-то надпись. Незнакомые хвостатые буквы неведомого языка смотрели на двух измученных, ободранных, грязных людей.

— Не понимаю, — растерянно бормотал Монерон. — Дьяволовы письмена существуют!.. Да это бред или сон… Разбудите меня, господин Ламанон…

Но физик вдруг хлопнул себя по лбу.

— Я понял! — закричал он. — Эту надпись сделали гуанчи.

— Какие гуанчи?

— Гуанчи — народ, живший на Тенерифе до прихода испанцев. Испанцы явились сюда триста лет назад. Гуанчи встретили их очень радушно. Но испанцы решили покорить Тенериф и обратить жителей острова в христианство. Гуанчи не хотели отдавать ни своей свободы, ни своих богов. Началась война. У испанцев были ружья, у гуанчей — деревянные копья. Испанцы истребили их всех до одного человека, не пощадив ни женщин, ни грудных младенцев. И теперь от целого народа ничего не осталось, кроме, может быть, одной этой надписи.

Ламанон старательно срисовал причудливые буквы себе в записную книжку.

Идти дальше было невозможно. Стена преграждала дорогу. Влезть на вершину Тенерифского пика по этому склону горы невозможно.

Переночевав у подножия стены, окоченев от холода, инженер и физик с рассветом тронулись в обратный путь. К полудню они добрались до того места, где их поджидали проводники с мулами.

Спускаться было почти так же трудно, как подыматься. Внизу, несмотря на тропический зной, путники долго не могли согреться. Когда они вернулись на корабль, заботливый Лаперуз велел им несколько дней не вылезать из постелей.

Экваториальный ливень

Экспедиции нечего было больше делать на Тенерифе, и 30 августа оба фрегата снова вышли в открытое море. Лаперуз держал курс прямо на юг — ему нужно было обойти мыс Горн не позднее рождества.

Экватор перешли 29 сентября. К этому дню готовились задолго. По обычаю моряков, при переходе через экватор устраивается праздник.

Корабельный повар обещал угостить матросов необыкновенным обедом. Каптенармус приготовил для всех новую одежду и обувь.

Утро 29 — го было душное, знойное. Люди, задыхаясь, попрятались в самые темные закоулки. Ветер ночью упал, и фрегаты сонно, медленно ползли по гладкому зеркалу океана. О празднике никто и не думал. Те, кто был свободен, лежали на койках, а занятые вяло работали, проклиная несносную духоту.

Но в полдень на горизонте появилось крохотное темное облачко.

— Гроза будет, — сказал Лаперуз.

И все вздохнули с надеждой.

Солнце стояло прямо посередине неба, над самой грот-мачтой. Люди и предметы не отбрасывали никакой тени. Но облако все росло и приближалось. Расположенный под ним край моря стал тусклым, свинцовым. Несмотря на ослепительный солнечный свет, было видно, как там сверкают молнии. Лаперуз приказал привязать к верхушке мачты длинную железную цепь и спустить один конец в воду. На «Астролябии» сделали то же самое. Это были громоотводы.

Экваториальный ливень налетает почти мгновенно. Стало темно, как ночью, вихрь закрутил корабли, и с неба хлынули целые реки воды. Казалось, будто один океан обрушился на другой. От грохота люди не слышали даже собственного голоса.

«Нельзя чтобы столько пресной воды пропало даром, — сказал себе Лаперуз. — Нам всегда ее не хватает».

И распорядился:

— Все пустые бочки на палубу!

На палубе стоять было невозможно — ливень сбивал с ног. Стоило только на мгновение приотворить дверь, и вниз по трапу тек целый ручей. Матросам удалось выкатить на палубу двадцать пять пустых бочек. В них набралось немало пресной дождевой воды.

При каждом ударе молнии в громоотвод фрегат вздрагивал, как от пушечного выстрела. А молнии обрушивались одна за другой. Сидя в каюте, можно было подумать, что корабль находится под обстрелом целой неприятельской эскадры.

Дождь лил два часа не переставая и прекратился так же внезапно, как начался. Хлынули знойные солнечные лучи, туча сжалась в облачко и растаяла на горизонте. Палуба высохла в несколько минут. Но жар не был таким тягостным, как прежде. Дышать стало легче. Гроза всем принесла облегчение.

Повар по случаю перехода через экватор угостил всех ветчиной, припасенной специально для этого случая. Вечером вся команда «Компаса» вышла на палубу. Какой-то матрос нарядился Нептуном — древним богом морей. Так велит старинный обычай моряков. Все поливали Нептуна ведрами воды. Он бегал по палубе мокрый и сердился. Потом все ловили друг друга и обливали. Через десять минут на обоих фрегатах не было ни одного сухого человека. Офицеры принимали участие в этой игре наравне с матросами. Устав играть, моряки долго разглядывали сверкавший на небе Южный Крест — созвездие, видное только в Южном полушарии.