Вода: Наперегонки со смертью - [17]

По дороге попались в зоне видимости еще два катера. Они были слишком далеко и будто намеренно не приближались. Кирилл подумал, что было бы, если где-нибудь в океан упала летающая тарелка пришельцев. Как страны перегрызлись бы между собой, только чтобы завладеть ею. Ничего не изменилось в психологии людей с пещерных времен. Тут еще наружу выбрался человек из спецслужб и долго рассматривал в бинокль катера, а потом передал по рации сообщение. Интересовался, держат ли там, на берегу руку на пульсе по поводу складывающейся обстановки. Кирилл не стал слушать переговоры, ушел на корму.

До того, как стало заметно изменение физического состояния воды, стало его слышно. Снизилась скорость и мотор стал работать с большим надрывом. Народ выбежал из трюма, чтобы воочию увидеть природный феномен. Нос катера уже не взбивал водяную пыль. Вода еще разлеталась белыми брызгами, но они быстро опадали.

– Еще одну милю и делаем забор, – объявил старший группы, начальник летающей лаборатории, профессор Черных.

У поверхности воды появились косяки рыб и одиночные хищники, стремящиеся в противоположную движению катера сторону. Над водой взлетали тела дельфинов, спасающихся бегством. Картина исхода обитателей океана произвела впечатление на ученых. Черных стал что-то наговаривать на диктофон. Мария снимала на телефон и комментировала, то, что происходило. Кирилл снова подошел к ней.

– Грандиозно, – произнес он, оказавшись рядом. Маша остановила запись.

– Я бы выбрала другое слово, меня пугает.

– Меня тоже, но я думаю о том, что такого явления не было с тех пор, как люди научились вести историю. Мы свидетели такого грандиозного события, что даже не жалко погибнуть, налюбовавшись им.

– Вы серьезно? – удивилась Мария.

– Вполне. Возможно, покажусь вам странным, но у меня были такие мечты, увидеть апокалипсис воочию. Пусть все погибнут потом, когда все, не так обидно. Не будет скорби, значит, ничего плохого и не случилось.

– А как же Карл? Вам его не жалко?

– Ну, смерть не конец, а переход в другой мир. Кто знает, может он и не больно хотел быть мопсом. У него сопли часто бывают и храпит, как паровоз.

– Не повод желать смерти, – усмехнулась Мария. – А вы еще и метафизик, верите в реинкарнацию?

– Я для себя решил, что наша жизнь слишком противоречивая вещь, чтобы быть единственным предназначением в этом мире. Это же скучно считать, что из миллионов лет человеческой жизни, ты появился один раз на какие-то восемьдесят лет, если повезет, и всё. Должен быть шанс, и не один. Хочу верить, что мое «я» существовало всегда, и будет существовать вечно.

– Поэтому, вы как зритель относитесь к тому, что происходит?

– Верно. Как зритель, но заинтересованный в «хэппи энде».

– Но, адреналинчику пустить в кровь не против?

– А вы?

– Давайте, на «ты». Мы теперь оба ученые, а не преподаватель и студентка.

– Идет.

Беседа, после установления нового формата, вдруг прекратилась. Маша ждала, что Кирилл продолжит общаться так же беззаботно, но он замолчал. Кирилл вдруг понял, что у него давно не было личных отношений с женщинами, только деловые, все разговоры были о работе или вокруг нее. Когда Мария предложила перейти на «ты», он вдруг превратился в человека, который разучился это делать.

На его счастье, катер сбавил ход. Из трюма поднялись сотрудники летающей лаборатории с контейнерами для пробирок и оборудованием для взятия проб.

– Мария! – собеседницу Кирилла позвали на работу. – И вы, Кирилл, можете помочь, – попросил начальник лаборатории.

Кирилл только в общих чертах представлял, что делать, но отказываться не стал. Любой опыт, когда-нибудь пригождается. Ему выдали халат, респиратор, очки и резиновые перчатки.

– Вы будете подписывать на пробирках глубину взятия образцов.

– Хорошо, писарем, так писарем, – Кирилл ничуть не обиделся. Хоть он и был ученым с именем, но имя это было сделано не на взятии проб.

Образцы брались у поверхности, с поверхности, с десятисантиметровой глубины, полуметровой, метровой и так далее, вплоть до пятидесяти метров. Кирилл тщательно подписывал пробирки и зрительно сличал образцы между собой. Вода, взятая с большой глубины, выглядела, как обычная вода, жидкой. Пробирки герметично упаковывались и убирались назад в контейнеры.

За час были сделаны все планируемые заборы. Но катер не вернулся. Начальник лаборатории попросил пройти на запад еще километров на пятьдесят, чтобы сравнить образцы с теми, где изменения воды начались раньше.

Водитель катера что-то пробубнил о том, что с ним об этом не договаривались. Он знал, как ведет себя его судно на обычной воде и был недоволен и даже напуган тем, как оно двигалось по густеющей поверхности. Представитель спецслужб связался со своими и после короткого разговора дал водителю трубку. Смуглый мальдивец в мгновение ока из недовольного человека превратился в образец дисциплинированного военного. Он несколько раз произнес: «йес», при этом выпрямив спину, будто ему зачитывали приказ о награждении. Он положил трубку с сияющими глазами, полными благодарности. Без всяких пререканий он завел мотор и двинулся на запад. Через минуту на его телефон пришла «эсэмэска». Водитель глянул на нее, поцеловал телефон в экран и с улыбкой до ушей, продолжил путь.