Вода и пламень - [16]

Рыбаки-арабы раскрыли Дюпа загадку многочисленных могил на соседних островах Мармар и Малатху. Мусульманские захоронения состояли из груд плоских камней, иногда целых глыб, наваленных в головах умерших, повернутых лицом к Мекке. Кто там покоится – рыбаки, утопленники, убийцы? Нет. Оказывается, паломники, в том числе и умершие не своей смертью.

В священный город ислама при жизни стремятся миллионы верующих, ибо хаджи, которому довелось увидеть и поцеловать Черный камень, суждено отправиться после смерти к аллаху в райские кущи. О паломничестве в Мекку мечтают многие и многие последователи учения пророка. Однако путь до Мекки неблизок из Сенегала или с Суматры. Даже поездка в трюме судна или путь пешком с караваном за тысячу верст оказывается не по средствам для массы верующих. Но вот, откладывая из года в год скудные гроши, они наконец скапливают достаточную сумму. Увы! Ее хватает лишь на то, чтобы добраться до аравийских берегов, а прежде чем ступить на берег, нужно еще заплатить сбор. Двадцать восемь английских фунтов… Для индийского носильщика или феллаха с берегов Нила, приехавшего с женой и детьми, стариком отцом и матерью, – это целое состояние.[8] Не мудрено поэтому, что многие паломники пытаются проникнуть на священную землю контрабандой и контрабанда эта организована.

Набив где-нибудь на побережье Африки маленькие лодки – доу или заруги – человеческим грузом, «проводники» пересекают Красное море. Иногда переход заканчивается без происшествий, но бывает, что поднимается сильный встречный ветер, и суденышки день за днем мотаются на крутой волне, не в силах приблизиться к берегу. Тогда несчастные пассажиры, не доедавшие с самого рождения, изможденные недельными, а сплошь и рядом многомесячными тяготами пути, тихо умирают на дне шаланды. Мусульманский закон запрещает бросать тело верующего в воду; его требуется похоронить по всем правилам лицом к Мекке. Конечно же, никому и в голову не придет выгружать мертвые тела на аравийском берегу, где того и гляди попадешь в лапы стражникам шейхов Хиджаза, составивших себе целое состояние на паломниках… И вот тогда лодки пристают к пустынному островку, где человека, так и не сумевшего при жизни добраться до святой земли, зарывают в теплый песок. Случается также, что «проводники» убивают и грабят пассажиров, а потом в безлюдном месте зарывают свои жертвы по всем законам аллаха: ведь разбойники тоже верующие.

Однажды мы нашли на берегу разбросанные на золотом песке останки человеческого скелета: части черепа, челюсть, выбеленные кости. Под свинцовым солнцем на этом куске скалы посреди безбрежного моря жизнь и смерть казались одинаково безразличными. При таком планетарном масштабе не было большой разницы между живым человеком и черепом, лежащим под ногами и уже почти неотличимым от прибрежной гальки…

Ислам довлеет над жизнью обитателей Аравии и в море, и в пустыне. Посреди плоской бесконечности, возле тысячелетнего караванного пути встречаются помеченные ровным камнем могилы, а иногда и «пустынная мечеть» – темный прямоугольник, тщательно выложенный из плоских камней с небольшой выемкой посреди обращенной к Мекке «стены».

Мы обнаружили одно такое молитвенное место и на крохотном похожем на панцирь черепахи островке неподалеку от Абу-Латта. Никогда не думал, что человеку зачем-нибудь понадобится этот клочок суши, почти отвесно поднимающийся из моря. Без воды, без тени, всего около тридцати туазов в длину. Мне с большим трудом удалось втащить туда теодолит и треногу для топографической съемки. И тут на голом, почти недоступном рифе была выложена из кусков сверкавшего коралла «пустынная мечеть»…

Мир глубин

Во время плавания по Красному морю мы совершили четыре глубоководных погружения.

В первом участвовали Дюма, Драш и Дюпа; они опустились возле Шаб Сулейма, где почти вертикальный откос упирался в слегка наклоненное песчаное дно. Описание дна произвело на меня большое впечатление: ныряльщики, очевидно, достигли стыка между коралловым сооружением и его минеральным фундаментом. Что он представлял собой – древний вулканический остров, гранит, осадочную скальную породу?

Ныряльщики рассказали о том, что они заметили в конце террасы. К сожалению, они не обратили внимания, насколько глубоко покрывает ее песок и что лежит под ним. Биологов интересовали главным образом проявления жизни при давлении семь килограммов на квадратный сантиметр.

В результате, учитывая важность геологической проблемы, несмотря на отсутствие навыка в водолазном деле, было решено взять меня в следующее глубоководное погружение. Твердое условие – подчиняться малейшему жесту ведущего и немедленно подниматься при первых признаках недомогания.

Дюма, стоя в воде на последней перекладине спущенной с шаланды короткой лесенки, приготовился взять в рот загубник. Секунду-другую он смотрел на меня сквозь стекло маски, над которой поднимались кирпично-коричневый лоб и шапка жестких волос.

– Тазиев, все понятно? Под водой слушаться беспрекословно!

– Ясно. Пошли.

Он погрузился и начал кругами ходить под водой, ожидая нас. В воде сразу стало легко: на воздухе увесистое облачение сковывало движения, таким неуклюжим, должно быть, чувствовал себя в доспехах спешившийся рыцарь; ласты не позволяли нормально ступать, стекло маски запотевало, сорокакилограммовый баллон оттягивал плечи, а утяжеленный свинцом пояс врезался в голую кожу… В воде человек разом чувствовал облегчение.