Во все уши. Про многозадачный орган, благодаря которому мы слышим, сохраняем рассудок и держим равновесие - [22]

Чтобы понять, как происходило развитие, придется вернуться назад по ходу истории: у наших с неандертальцами общих предков, которые принадлежали к роду homo erectus и пришли в этот мир почти два миллиона лет назад, благодаря удлиненной глотке было меньше проблем с принятием пищи, зато они могли производить гораздо меньше разных звуков и, предположительно, общались в основном с помощью жестов. Раньше 900 тысяч лет назад на Земле, скорее всего, никогда не жило более 26 тысяч особей рода homo erectus одновременно, а это не превышает население современного провинциального городка, причем они были разбросаны по всему миру небольшими группами. Каждая отдельная потеря была риском для продолжения существования всего вида. Так почему же у ранних людей ротовая полость и глотка сократились и сформировались таким образом, что у следующих за ними неандертальцев и homo sapiens повысилась вероятность задохнуться?

Решение головоломки исследователи видят в том, что преимущества речи перевешивают риск задохнуться во время еды. За несколько поколений все больше ранних людей начало общаться не только с помощью жестов, но и посредством говорения. Существенная выгода налицо: для разговора не требовались руки, и их можно было использовать в других целях. Кроме того, исчезла необходимость видеть собеседника, благодаря чему процесс коммуникации можно было осуществлять в темноте или на отдалении друг от друга, что было полезно, например, во время охоты.

Как каменные инструменты сформировали мозг наших предков

Развитие физических условий для формулирования речи, безусловно, важный шаг в эволюции. Но чтобы говорить и понимать сказанное, требуется нечто гораздо большее, чем идеально сформированная полость рта и глотки и функционирующий слух: значение слов создает мозг. Если в какой-то момент человеческой эволюции мозг не сумел бы выдумать слова, люди не научились бы говорить. Но как интеллектуальные способности ранних людей развились до такой степени, чтобы изобрести что-то настолько сложное, как речь?

Похоже, существует некая связь с изготовлением и применением инструментов. Уже 1,76 миллиона лет назад люди использовали для резки обломки камней с заостренными краями. Эти примитивные инструменты постепенно совершенствовались, пока 700 тысяч лет назад не появились знаменитые ручные топоры. По сравнению с предыдущими каменными инструментами они были высокотехнологичными. Чтобы изготовить их овальную или каплеобразную форму из камня, необходимо было обладать навыками планирования и ремесленного дела. Вероятно, эти способности сформировали у доисторических людей области мозга, которые впоследствии смогли обрабатывать и речь. Ученые из США и Франции попросили коллег изготовить ручные топоры в соответствии с историческими моделями и в процессе записали их мозговые волны. Фактически области мозга, активно задействованные при ручной работе, пересекались с областями, которые используются при говорении.

Тем не менее нельзя представлять развитие речи таким образом, будто сначала изменился мозг, а потом – ротовая полость и глотка. Скорее всего, эти события происходили параллельно и оказывали взаимное влияние друг на друга. Можно предположить, что с какого-то момента развития искусство изготовления инструментов из поколения в поколение передавалось устно. Речь продолжала развиваться, как и другие человеческие навыки, делавшие мозг все более сложным. Таким образом, культура и биология влияли друг на друга.

Примерно 400 тысяч лет назад жили последние общие предки неандертальцев и нас, homo sapiens. Предположительно, они были первыми людьми, имевшими обширный словарный запас, и теоретически могли бы разговаривать с нами, современными людьми, если бы мы выучили их язык. То же касается и неандертальцев. К сожалению, мы не можем знать наверняка, как звучал их язык или какую структуру он имел.

Пришло время велосипеда

Светофор передо мной загорается красным, и я давлю на тормоз. Щедрые родители подарили мне на день рождения новое средство передвижения. Останавливаясь на светофоре, я в очередной раз восхищаюсь оригинальной идеей этого пляжного круизера: поскольку, по сравнению с классическими велосипедами, шатун у этой модели смещен чуть дальше, на педали приходится нажимать наискосок вперед, а не прямо вниз. В результате седло не нужно устанавливать слишком высоко, и я в любой момент могу из положения сидя поставить стопы плашмя на землю. На светофоре мне не нужно слезать с велосипеда или балансировать на цыпочках. То, что для кого-то означает всего лишь дополнительный плюс к удобству, для меня имеет решающее значение, ведь в случае наступления внезапного головокружения я смогу максимально быстро нащупать твердую почву под ногами. Конечно, я ношу шлем и уверен, что во время приступа смогу сразу остановиться. В этом отношении я на своем электрическом велосипеде не представляю никакой опасности ни для себя, ни для других участников дорожного движения.

Чего нельзя сказать о молодом человеке, который остановился на своем скейтборде посреди улицы рядом со мной. Похоже, ему, одетому в футболку и укороченные штаны, в этот свежий мартовский день гораздо теплее, чем мне. Его колени и локти никак не защищены от получения ссадин при падении на асфальт. На нем нет шлема, зато из уголка рта торчит сигарета. Крутой вид дополняют белые наушники-затычки в ушах. Он слушает музыку – я вижу это по его ноге, притопывающей в такт рядом со скейтбордом. Похоже, окружающий шум здесь, в центре Гамбурга, его совершенно не беспокоит, – скорее всего, он выкрутил громкость своего MP3-плеера на максимум.