Во времена фараонов - [32]

Неподалеку от пирамид царских жен археолог наткнулся на прорубленный в скальном грунте лаз, который вел под груду строительного мусора, оставленного каменотесами. Когда рабочие начали расчищать этот участок, оказалось, что здесь было основание незавершенной пирамиды. Был начат уходящий вглубь коридор, выложены первые ряды кладки, но затем разобраны: известковый раствор все еще указывал, где лежали каменные блоки. План и размеры незаконченной усыпальницы напоминали самую восточную из пирамид цариц. К северу от этой незавершенной гробницы почва слегка подымалась продолговатым бугром, а рядом находилась древняя каменоломня, где вырубали известняковые блоки во времена Хеопса. Однако запасы камня в ней не были истощены. И все это — под слоем времен IV династии.

9 февраля штатный фотограф экспедиции собирался сделать снимки этой каменоломни, как вдруг заметил белую полоску известнякового раствора, ведущую к продолговатому бугру. Ахмед Саид, главный реис, надсмотрщик арабских рабочих Рейснера, расчистил песок и щебень и обнаружил на склоне бугра неправильное овальное пятно из такого же раствора. Позднее анализ показал, что это был сульфат извести.

Когда рабочие удалили слой известнякового цемента, под ним, к их великому изумлению, оказалось прямоугольное отверстие, прорубленное в скале и заложенное блоками из известняка. Блоки убрали и нашли за ними наклонный коридор, который привел археологов к вертикальной шахте, также заполненной обтесанными известняковыми глыбами. Эта шахта явно была прорублена сверху, сквозь стоящую над ней скалу. Сотрудники Рейснера обследовали ее и нашли вход в шахту, тщательно замурованный и замаскированный камнями под естественную поверхность скалы. Над входом не было и следов какой-либо надстройки.

В это время доктор Рейснер находился в Америке в коротком отпуске, и расчистку вертикальной шахты вели его ассистенты Алан Роу и Г. Д. Р. Гринлиз с помощью Ахмеда Сайда. Работы начались 23 февраля. Вначале входной туннель был заложен хорошо обтесанными известняковыми блоками, но под ними лежали необработанные глыбы. Археологи рассчитывали найти усыпальницу в 30 футах от поверхности, поскольку в большинстве мастаб глубина вертикальных шахт колебалась от 30 до 50 футов. Но на этом уровне они обнаружили только небольшой замурованный ход в стене шахты. Вскрыв его, они увидели нишу, где лежали остатки ритуальных жертвоприношений: череп и три ноги быка, два сосуда для пива, кусочки древесного угля и осколки черного базальта.

А дна шахты еще не было видно. На уровне 40 футов археологи нашли черепки красной керамики. В стенах появились опасные трещины, видимо, последствия давнего землетрясения. На глубине 55 футов были найдены фрагменты каких-то медных предметов, но никаких признаков усыпальницы. Ахмед Саид и четверо его помощников расчищали шахту день за днем: двое взламывали массу слежавшихся камней, а двое поднимали их в корзинах на поверхность. Все были возбуждены, ибо чем глубже шахта, тем больше вероятности, что на дне ее находится непотревоженное погребение.

Рабочие дошли до глубины 60 футов. Здесь восточная стена шахты выдалась вперед, образуя навес, однако несколькими футами ниже начался более твердый слой породы, и стены шахты стали ровнее.

70 футов — черепки глиняной посуды, но ни признака усыпальницы. 80 футов — скальный грунт и сужение шахты. 85 футов — в южной стене шахты обнаружен верхний слой каменной кладки.

Это произошло 17 марта, на тринадцатый день раскопок. Алан Роу вынул один из блоков. За ним была черная пустота. Он попросил подать ему свечу и, просунув ее в дыру, заглянул в подземный покой, который не видели пять тысяч лет. Дрожащий свет свечи выхватил из мрака алебастровый саркофаг и отблески золота. Затем Роу вставил каменный блок на место, чтобы пыль не проникла внутрь, и археологи вернулись в свой лагерь. Можно себе представить, какую они провели бессонную ночь!

На следующее утро они вернулись в шахту и вынули еще несколько каменных блоков. С помощью зеркал направили в усыпальницу солнечный свет и смогли разглядеть другие предметы. Саркофаг стоял у стены, крышка его была запечатана, и на ней лежали обитые золотом шесты, которые, как выяснилось позднее, когда-то поддерживали складной балдахин. Другие шесты и подпорки, окованные золотом, лежали между саркофагом и стеной. Весь пол усыпальницы был завален всевозможными предметами, вернее, тем, что от них осталось. Здесь были клочки золотой обшивки, некогда украшавшей деревянную мебель, совершенно истлевшую; золотые пластинки в форме львиных лап с фаянсовыми инкрустациями, пальмообразные капители, инкрустированные подлокотники. А дальше, вперемешку с этими остатками, стояли алебастровые, глиняные и медные сосуды.

Непосвященного человека такое зрелище поразило бы и в то же время разочаровало. «Ну что в конечном счете нашли археологи после стольких трудов?» — подумал бы он. Остатки утвари, наверное когда-то прекрасной, но теперь превратившейся в мусор? Археологам такая мысль даже не могла прийти в голову. Они надеялись, что их работа только начинается, что со временем благодаря терпению и умению они восстановят все эти предметы. Но это в будущем, и это — вторая часть нашего повествования.