Во времена фараонов - [138]

Этот вельможа руководит своими рабочими, которые изготовляют мебель из слоновой кости и эбенового дерева, дерева ssndm, дерева mrw и настоящего кедра с горных склонов Ливана.

Тут же отливают бронзовые двери для храма Амона. Художник только что закончил роспись и ждет от везира одобрения. Рехмира доволен не только росписью, но и сопровождающим текстом, который гласит:

Азиатская медь, которую его величество вывез из страны Речену после победы над ней, чтобы отлить для храма Амона в Карнаке две двери, покрытые золотом, которое блестит [?] подобно горизонту небес. Начальник города и везир Рехмира руководит этим.

Супруги возвращаются в главный зал, где установлены статуи. На северной стене записана история семьи везира. В ней упоминается наряду с именами других его предков имя его дяди Уосера, который также был везиром. На росписи Рехмира и Мериет изображены сидящими за столом, в то время как их сын Менхеперра-Сонеб, «писец храма Амона», облаченный в леопардовую шкуру, освящает их пищу. Там же изображен и другой их сын, Аменхотеп. Но нет Кенамона, который показан на другой росписи. Зато имеются все три дочери: Тахает, Мут-Нофрет и Хенет-тови.

Напротив всю южную стену занимает огромная надпись, подробно рассказывающая о назначении Рехмира на должность везира и где он старается польстить своему царю.

Когда закончился второй день и наступило утро, меня снова призвали в приемную благого бога, Менхеперра — да живет он вечно! — подобно Гору, победоносный бык, возвращающийся со славой в Фивы. Его величество уже знает, что произойдет. Нет ничего такого, чего бы он не знал. Во всем подобен он Тоту. Нет таких дел, которые бы он не разрешил. Он ведает… любое дело подобно великой владычице письма. Он предназначает подобно богу, который повелевает и вершит.

Его величество отверз свои уста и молвил мне такие слова: «Смотри, мои глаза отсылают меня к моему сердцу, [ибо так же, как и мое величество], оно ведает много решений и нет конца им. Проницательность моя никогда не ослабевает. Поэтому ты должен делать то, что я тебе говорю. Тогда Маат будет спокойна за свое положение». Он настоятельно советовал мне: «Вооружись, будь решительным и неутомимым, искореняй зло…»

Следующие тысячи слов текста мы бы назвали самовосхвалением. Но мы были бы несправедливы к везиру, если бы обвинили его в тщеславии. Конечно, какая-то доля тщеславия у него была, как и у большинства людей, достигших высокого положения. Однако в надписях на стенах своей гробницы он не хвастает перед людьми, а отчаянно старается оправдаться перед богами подземного царства:

Я судил [бедных и] богатых одинаково. Я спасал слабого от [неистового] приступа ярости. Я высушивал слезы с [помощью] возмездия. Я защищал незамужних вдов. Я устраивал сына на место отца. Я выручил старика, отдав ему свой посох, на что старуха сказала: «Какой великодушный поступок…»

Мериет нежно берет мужа за руку. Солнце поднимается все выше, и в гробнице становится жарко и душно. Она хочет выйти на свежий воздух. Но везир задерживается на какое-то время, чтобы посмотреть на роспись, на которой он изображен принимающим дань и подарки от чужеземцев.

На ней видна процессия азиатов из Речену, которых покорил Тутмос. Носильщики несут, о чем говорит надпись, слитки меди, кувшины оливкового масла, золотые и серебряные кольца, свинец, лесоматериалы, тянут колесницы и ведут лошадей.

Прибытие с миром вождей Речену и всех земель далекой Азии в почтительном поклоне [пропуск в тексте], их дань на их спинах, в надежде на то, что им будет дарована жизнь в обмен за преданность его величеству. Они видят его великие победы. Страх перед ним царит в их сердцах.

Его отец и любимец бога, доверенное лицо царя, начальник города, везир Рехмира, принимает дань от различных земель…

Есть среди них люди из Пунта, Нубии, с Крита (страны Кефтиу) и островов Средиземноморья. Везир и его жена с любопытством смотрят на изображение курчавых людей с тонкими талиями, гордо несущих богатые дары своей земли: золотые и серебряные вазы, конусообразные золотые чаши тончайшей работы, головы быков из чистого золота, богато украшенное оружие, превосходящее своей красотой оружие азиатов. Рехмира встречает посланцев. Он знает, что они прибыли как купцы, как представители свободного и равноправного государства, а не как люди, находящиеся под властью фараона.

Доверенный монарха, начальник города и везир Рехмира принимает дань…

Мериет отвернулась от росписи и сказала:

— Хотела бы я знать, где сейчас Сенмут…

— Он уже должен переправиться через Дельту, — ответил муж, выводя ее из гробницы.

Сенмут по совету Рехмира отправился с посольством на далекий остров, на котором почти никто из египтян не был. Неутомимый молодой военачальник, который после похода в Сирию больше не в состоянии был удовлетворять свою страсть к путешествиям, нашел для себя выход. Сейчас он находится на пути в страну Кефтиу и, может быть, никогда уже не увидит Египет.

Когда они выходят из гробницы, солнечный свет бьет им в глаза. Они садятся в свои паланкины, и их несут вниз по тропинке мимо поселения рабочих к реке. Разместившись в лодке, Рехмира смотрит на отметку уровня воды, обнаженную спавшей рекой. Кивком головы он обращает на нее внимание Мериет и говорит: «Вода начинает спадать». Скрипят снасти. Под дуновением слабого бриза лениво расправляется парус. Лодка движется через Нил к Фивам. Везир удобно усаживается под навесом и смотрит на город, раскинувшийся на противоположном берегу.