Во власти твоих глаз - [12]

К своему величайшему удивлению, Брук обнаружила, что с удовольствием проводит время с детьми. Она им явно понравилась. Так приятно было слышать их веселый смех!

Джордж, которому на вид было лет девять, заявил, что он – трясун. Конечно, Брук пришлось спросить, что делает трясун.

Он, с гордостью выпятив худенькую грудь, объяснил ей:

– Это самый главный человек, потому что достает орехи с дерева.

– А как же ты собираешься достать орехи? – спросила Брук. – Дерево очень высокое.

Джордж широко улыбнулся, белые зубы блеснули на его темном лице.

– Подержите это, мисс Брук. – Он протянул ей шест, сделанный из тростника. – Я залезу на вот это дерево.

– Оно довольно высокое, – предупредила она.

– Это не важно, – с непоколебимой уверенностью ответил Джордж. Он подошел к огромному дереву, под которым двое других мальчиков сплели пальцы рук и подсадили его. Благополучно добравшись до второй ветви, он крикнул Брук, чтобы она подала ему шест.

– Будь осторожнее.

– О, мисс Брук, я уже делал это тысячу раз.

Она была уверена, что он не взбирался на это дерево тысячу раз, но отдала должное его отваге: он лазал проворно, как белка, забираясь на самые высокие ветви. Добравшись до верхушки дерева, он начал ударять по ней шестом, и орехи дождем посыпались вниз на землю.

Брук поставила корзину.

– Давайте посмотрим, кто соберет больше всех орехов. Победителя ждет особая награда. – Глаза детей разгорелись в предвкушении приза. – По местам, начали, – сказала она, и дети разбежались в разные стороны.

Она смеялась, видя, как они бегают вокруг дерева, превращая скучный сбор орехов в веселую игру. Брук не помнила, когда еще она получала удовольствие от таких простых вещей.

Она со своей шумной командой вернулась на кухню с несколькими большими корзинами, до краев наполненными орехами. Брук попросила Кэти, одну из девушек, трудившихся в кухне, дать детям печенье и молоко, объявив их всех победителями.

Находившиеся в кухне улыбались Брук, и она подумала, что доброта была редкостью, которую они не привыкли получать от хозяйки дома.

Брук предполагала, что слуги постепенно приходят к выводу, что она, в конце концов, не такая уж плохая Приятно было чувствовать себя полезной. Слава Богу, мамми занималась домом, Проспер – кухней. Брук до сих пор не видела таинственного повара. Он уехал к одному из своих родственников, но, как ей сказали, должен был скоро вернуться. Мамми ведала всем понемногу, и всех это вполне устраивало.

Брук по-прежнему пыталась расположить к себе экономку. Она представляла, как ее появление обижает эту женщину.

Брук с улыбкой вспоминала прошедший день и потянулась, еще не желая расставаться с теплыми одеялами. Несмотря на все трудности, с которыми она столкнулась, приехав сюда, Брук радовалась, что оказалась в Америке. В Лондоне ее охотно приглашали на званые вечера, и она даже в какой-то степени была законодательницей моды, но она никогда не была членом общества. Всегда кто-то перешептывался за ее спиной. Теперь у нее появился шанс зажить нормальной жизнью, даже если ей предстоит решить здесь кое-какие проблемы.

Медленно приходя в себя, Брук окинула взглядом комнату. Она действительно не могла пожаловаться на свои апартаменты. Они находились в конце коридора, и здесь было очень тихо. Ночью она слышала лишь доносимые ветром крики ночных птиц.

Стены были окрашены в теплый розовый цвет. Кровать с пологом на четырех столбиках из красного дерева была большой и мягкой, с пуховыми стегаными одеялами из розово-кремового шелка. В общем, комната была очень красивой.

Какой-то треск привлек внимание Брук, и она приподнялась на локтях, чтобы посмотреть, что это. Очевидно, одна из горничных, обслуживавших верхний этаж, тихо вошла, когда Брук спала, и разожгла в мраморном камине небольшой огонь. Такое внимание порадовало Брук, поскольку ночи оказались на удивление холодными по сравнению с приятными теплыми днями.

Она зевнула и рискнула высунуть одну ногу из-под теплых одеял. Теперь, когда горел камин, воздух в комнате достаточно прогрелся. Ей не решить свои проблемы, предаваясь праздности, поэтому Брук откинула одеяла и вылезла из постели.

В этот день уезжал мистер Джеффрис, ему надо было закончить несколько дел до отъезда в Англию. Прошлым вечером он объяснил, что дела других клиентов требуют его присутствия в Сент-Луисе, где он пробудет пару месяцев. Затем он убедится, что Джоселин хорошо устроена в ее доме в Нью-Йорке.

Мистер Джеффрис высказал мысль, что его отъезд даст Брук и Тревису время побыть одним и таким образом узнать друг друга получше. Брук сомневалась, что даже десять лет наедине с Тревисом смогли бы ей помочь.

Он откровенно избегал ее. Однако до сих пор ему удавалось удостаивать их своим присутствием каждый вечер за обедом. Хотя разговоры по-прежнему не ладились, Брук продолжала свои попытки.

Тревис проявлял себя как крайне упрямый человек, и Брук медленно училась терпению – непростая задача для того, у кого его нет.

Если она в ближайшее время не найдет способа заставить Тревиса разговаривать с ней, то в ближайшее время вновь окажется на улице.

Брук плескала холодную воду на лицо, вспоминая испепеляющие взгляды, которые Тревис не раз бросал на нее за обедом. Она часто задавалась вопросом, о чем думает этот невыносимый человек, когда так пристально изучает ее. О чем бы он ни думал, он очень хорошо умел скрывать свои мысли.