Во власти речных ведьм - [84]

Мы с Катей остались в непроходящем шоке после услышанного от матушки Анастасии. Крутой получается ведьмин клубок! Тем более, что по другим двум фотографиям: стародавней – Агаши и фотографии Маричёртика из захваченного альбома в чемоданчике, – это одно лицо! Очень, очень похоже. Почти. Я не догадалась до этого потому, что у Агаши лицо живое, а не кукольное. И глаза у Агаши хорошие, добрые, голубые, как небушко.

А вот и новости! Они ворвались к нам вместе с помятым и небритым Вячеславом.

– Ох, девчата! – прямо при Анастасии громко возвестил он. – Мы, дурни, недооценили Олега! Ох, недооценили!! Вернулся наш сотрудник из командировки, привез запись своего разговора с бывшим командиром Олега. Ну и что вы думаете?! Воронов не просто в спецназе контрактником служил, а за свои неординарные способности в элитной группе состоял. Круче краповых беретов! Был разведчиком и замыкающим. Поле боя все сразу видел. Без команды понимал, как действовать.

Засады нутром чуял. По незнакомой местности, как призрак незримо и бесшумно передвигался. Его, кстати, и окрестили Призраком. Бандюганы и местные жители его боялись, еще бы – легенда и супермастер по рукопашному бою. Снайпер, и не просто «горячая голова», намного серьезней – «холодная». И при этом нагло-бесстрашная, командир так его отрекомендовал. Вот запись, послушайте. Щелчок и убедительный голос с хрипотцой: – На войне он незаменим, сколько наших бойцов спас – без счета. Молодых опекал, чтоб не подстрелили. Мог собой друга прикрыть не колеблясь. Но на гражданке нет того адреналина, да и таких денег не всегда бывшие вояки зарабатывают. Я не хотел его отпускать: медали, заслуженные, конечно, повышение в чине, увеличение оплаты – все, что мог. Боялся, чувствовал, что не на войне для достижения желаемого дров наломает. В миру по трупам пойдет, не задумываясь, без всякой жалости! Помню, в отряде предатель завелся. Местный клан пообещал большие деньги за указание на Призрака. За то, что местную девицу – красотку соблазнил. Представляете, она на себя сама руки наложила, чтоб любовника не выдать. Надо сказать, бабник Олег был еще тот! К нему женщины разного возраста, как мухи, липли. В общем, того бойца, что продавал сведения, после обстрела нашей позиции нашли мертвым. С переломленной, сдавленной шеей. Думаю, смерть моментальная. У парня улыбка на лице осталась, и та смертельная шутка была отпущена ему человеком, которого он знал. Расследование по этому делу не вели. Сразу тогда подтвердился факт предательства убитого. Вскоре и Воронов отбыл. Сказал мне, что не может остаться – ему письмо от его девушки пришло. Ее родители сильно девчонку притесняли. Олег прямо так и сказал: «Образумить их придется.»

Вячеслав выключил запись, сделал многозначительную паузу и продолжил:

– А теперь о главном. У нас боевая подруга Олега – его фетиш, армейская лопатка. Без шуток! С ней он не расставался на войне, берег и на гражданке. Ее отточенный как бритва металл позволял ему моментально окапываться и прятаться. За секунды. Буквально. Сноровка, конечно! Враг мог по нему пройти и не заметить. В этом Воронову равных в отряде не было. И, конечно, эта лопата в его руках была смертельным оружием. Командир припомнил, как при переправе через реку их неожиданно обстреляли. Олег первым вырвался из воды на берег, отвлек огонь на себя. Метнув лопату, убил сразу двух автоматчиков. Первому почти голову снесло, второму шею распороло. Он уже при смерти, истекая кровью, вытащил лопату за древко. Олег подскочил и еще троих убил, рассекая по кругу мельницей. Силища и сноровка убийственные! И пули его не брали. Говорят, он их чувствовал, как горячих пчел, и уворачивался. «По звуку», – усмехался, когда спрашивали его об этом. Так что ждем героя-душегуба в гости. Намерены устроить ему горячий прием! Он без своей лопаты уйти не может. Она очень много для него значит, уверен. Это только вопрос времени, Кать. Сейчас переоденусь в чистое и в участок. Наши там в полной боевой готовности. И к нам еще спецы прибыли. Теперь справимся!

Телефонный звонок из сброшенного на стул пиджака пробулькал будто из воды. Катя не успела, Крынкин нервно бросился, перехватывая телефон.

– Что?! – заорал он в трубку – Как?!! – и изможденно сполз на стул.

Из динамика еще кто-то бубнил, но у Вячеслава был вид, словно его плитой придавило. Ясно. Все плохо. Но насколько? Только поздно вечером мы узнали, что произошло.

– Когда долго чего-то ждешь, бдительность притупляется, – горько посетовал Крынкин. Как начальник отделения он винил себя, что его не было во время инцидента. Подгадал ли это Олег, следил ли, кто знает. Вячеслав потер лоб. – Представляете, внаглую сам вошел в участок, никто не догадался. И я понимаю… Мне все и в красках, и отчетом расписали. Представьте, обращается в дежурку старичок. Дряхлый. Сморщенный. Кожа бледно-желтая, нездорового такого цвета. Мешки под глазами. Прям так их и выдавливают, такие большие, надутые. Длинные седые космы, немытые, торчком стоят. Кожа на голове вся в бляшках. Перхотища слоем на одежде лежит. Сгорбленный. Острые плечики вперед. Трясущиеся руки на скрипучую палку опираются. Нестриженные серо-черные от грибка ногти в рукоятку вцепились. Одну ногу он, как протез, вперед выбрасывал. Она в коленке ходуном и звук такой сухой, неприятный выдает: «шик-дык». Костюм поношенный висел на нем, как на вешалке. Но рубашка, даже вроде отглаженная, но серая совсем. И галстук, честь по чести. Интеллигент! Потертый грязный. И вонь от старого ссыкуна – тошнотворная. Ему газету постелили, чтоб стул не напачкал. А еще у него зубы гнилые и смрад изо рта, как от компостной ямы. И притом манера наклоняться к человеку и брызгать в лицо своей поганой слюной! Пришел заявление оставить, что его в магазине ограбили. Позарились на кошелек с аж 350 рублями. Пока протокол составляли, он вначале водички попросил, а потом и в туалет по малой нужде. Зажал свое добро спереди и поскрипел. Антон его проводил, как положено. А потом отошел, не стал из кабинки звуки природы слушать. Буквально на две минуты, говорит. Вернулся, постучал в дверь. «Как там дела?» – у старика спрашивает. Тот газует, извиняется: «Ох живот как прихватило. Я сам, сам все уберу.» Под дверь наружу и то говно подтекало. Антон в больнице мне уже потом оправдывался: «Впечатление было такое, что старый козел с неделю только капустой и горохом питался. Я сбегал за средствами уборки, стучу опять. Может, доктора, типа. А старик: щас, щас, ох, ох, уже скоро!» В общем, говорит, там охи пятнадцать минут продолжались. А потом затишье. Антон на батарею залез, чтоб окошко проветрить, да заодно в кабинку сверху заглянул, а там никого нет. У толчка стояли ботинки стариковские, в штаны заправленные. Антон шум поднял. Дверь выбили, а там подарочек: на штанах пакет с говном выливается и открытая банка с аммиаком. К двери изнутри была прикреплена переделанная игрушка, реагирующая на стук и шум. Вместо птичьей трели она диктофонную запись выдавала со всеми необходимыми звуковыми спецэффектами. Опять над нами Олег поглумился. Наверное, они с Маричёртиком долго ржали над своим проектом. Да, при оборотне был паспорт местного инвалида. Он под него и подделался. Профессионально! И актер Олег, конечно, классный. Потом выяснили, Маринка под видом соцработника задурила старика. Документ и деньги у него украла. Он спохватился только, когда к нему домой полиция приехала. Как всегда – у Воронова подготовка на высоте, все заранее продумывает… И идеи дерзкие, очень дерзкие…