Во власти речных ведьм - [65]

– Так точно и нет, – выдавила сестренка, – раз узлы на тебе распутываю.

– Давай скорей, скорей! – Давясь шепотом, Верка опасливо озиралась вокруг. – А то демоны опять нагрянут, глумиться, пугать начнут. О-о-о, во-во, смотрите! – И она сжалась, сидя на корточках.

Вырвав руку из последней петли, Верка в кровь содрала кожу на запястье. Дрожащий указательный перст тыкал в сторону приближающегося мохнатого сгустка света. Неясный, мерцающий, он выкатился из косой трещины в противоположной стене. Катя направила на него фонарик. Косматый шар замер и завилял хвостом. Конечно, в сгустке света по полу проплыло очертание собаки. Дворняга, щенок, коричневый с белым пятном на лбу смотрел на меня большими печальными глазами. Он напряженно замер, подняв одну переднюю лапку и… с радостным звонким лаем кинулся лизать мои ноги. Я склонилась над ним. Щенок запрыгал, просясь на руки. Когда я взяла его, он обнял меня передними лапами и заскулил. Потом вырвался, сам спрыгнул на грязный земляной пол, заметался. Всем своим видом и призывным лаем показывал, чтобы мы последовали за ним. Призрачный щенок залез… Я не медлила и увидела это первой: под трещиной к стене был прислонен кусок фанеры, а под ней – ворох газет. В них покоился полувысохший трупик собаки, коричневой с бело-грязным пятном на лбу. В него и попытался улечься собачий дух. На усохшей шее кожаный ошейник с кличкой собаки.

– Ластик, – дрожащим голосом прочитала Катя.

По ее растерянному удивленному виду я поняла, что щенка она видела живого и раньше:

– Как же так?! Вот ты где нашелся!

Сестренка плакала. Стесняясь, растирала слезы по щекам.

– Я не плачу, это просто слезы.

Выронила фонарь. Он глухо стукнулся и погас.

– У-ду-ра-а-а-а!! Темно! – в ужасе завопила Верка. – Берегись, щас демоны хватать начнут!!

И правда, в заброшенном подвале стали происходить немыслимо пугающие вещи. Косую трещину в стене, из которой появился собачий дух, стало распирать с другой стороны. Она лопнула. Из рваного прохода заметался дневной свет. Из него в подвал выдвигались уродливые очертания: деревья с крючковатыми ветвями цепляли, нанизывали на себя птиц. Таких же уродливых и облезлых! Огромная длинная человеческая фигура со скрипом сложилась и зависла над коровой с двумя головами. Из пастей у неё торчали загнутые клыки. Морды щерились, свесив длинные языки. Глазищи насквозь просверливали затхлый подвал. Своими взглядами они словно душу вытягивали.

– Демоны, демоны, – тихо скулила Верка, пытаясь забиться за сваленный на полу хлам.

Но Ластик, звонко лая, звал нас туда к качающейся на кривых ногах страшной корове. Что произошло дальше, никто из нас не понял. Ластик ухватил меня за подол и потащил в рваный проход к уродливым монстрам. Странная липкая, клейкая сила отправила меня в неуправляемый полет за призрачным щенком. Катьку, как привязанную к моей руке, мотануло за мной. Верка, с криком: «Пропадать только не одной!» – уцепилась за неё. Нас буквально вышвырнуло в гнилую яму забитого дождевого стока. Неглубокого, но гадостно-грязного! Прямо к корове… Хотя при ближайшем рассмотрении она оказалась большим королевским догом. Не знаю, что показалось собаке, но ее хозяин при нашем неожиданном проявлении громко заблеял нечто нечленораздельное. И видимо в первый раз дог сам захотел побыстрее вернуться домой с прогулки. Они – собака и хозяин помчали от нас прочь на приличной скорости. А из этого старого дождевого стока призрак Ластика, пыжась, тащил маленькую обветшавшую детскую сумочку.

– Меховой заяц на крышке, – задумка мамы Наташи. Она сшила сумочку на Новый год для сестренки моей школьной подруги Ольги. Галюшу искал весь коттеджный посёлок. Она пропала вместе с Ластиком. Ольга оставила ее без присмотра всего на полчаса, и вот тебе – такое горе! Ребенку было три года. Играла в своем дворе. Непоседа жуткая! Но как она могла здесь оказаться?! Я ведь сыщицей захотела стать после этого случая. До сих пор мне не дает покоя тень моей вины. Мы тогда с Ольгой уединились секретничать – взрослыми себя считали.

Катя печально крутила в руках скорбную находку:

– Ластик, ты был бы суперпсом, если бы помог узнать, что стало с Галиной.

Ластик, конечно, уже не был живой собакой, да и супердухом тоже. Та странная липкая сила потащила его обратно в заброшенный подвал. Я видела ее, как серый роящийся дым. Беспокойная дуга, соединившая две роковые вехи. Сколько же маялась здесь бедная собачья душа?! Ее терзал заколдованный круг от места гибели в подвале до этого заброшенного стока. Значит, что-то страшное произошло именно в этой ямине. Но что?

Ах, Ластик, Ластик! Несчастный щенок, собрав все свои силы в комок, прыгнул мне на руки. Я инстинктивно схватила его, и нас вместе потащил его могильный рок. Пропадающий материальный мир, как через разбитое окно, я увидела в красно-оранжевом свете янтарного сердца – кулона. Но оно было на шее у Кати! Скрежет натянутых цепей разрывал душу. Сильна ворожба речных ведьм, сильнее могильного проклятия. Очнувшись, то есть озираясь по сторонам, увидела Катюшу, лежащую на краю грязного стока. Чуть жива и очень бледная. Ее пыталась тормошить перепуганная Верка. Ластик звонко лаял и прижимался к моим ногам. Видимо, он обрел свободу. Катя, спасая меня, оборвала его могильную цепь. Значит, буквально у неё на шее уже не один, а два призрака… И у одного из них в зубах кукла Лана.