Во власти любви - [76]

В день отъезда из Бостона Финни, Мэтью и Мэри стояли у своего особняка вместе с провожавшими их родными. Грейсон и Лукас на прощание обняли брата.

Эммелина втихомолку всплакнула, когда Мэтью поцеловал ее в лоб.

– Когда-нибудь мы вернемся, – промолвил он. – Но сейчас нам надо уехать.

Летиция и то прослезилась, чего не ожидала от себя.

– У меня такое чувство, будто мы с Финни вновь обрели друг друга, – проговорила она, изящно приложив к носу вышитый платочек.

– Они правильно поступают, – решительно заявила Ханна, обнимая на прощание Финни. – Ты слышала, что сказал твой зять? – обратилась она к Летиции. – Они вернутся.

Голос старой дамы потеплел, и на глаза навернулись предательские слезы.

– К вашему возвращению мы постараемся стать лучше. Запомни эти слова, дитя мое, и, быть может, захочешь снова повидать нас.

Даже Нестер, человек черствый и бездушный, был взволнован. Забыв обиды, Финни обняла его. Он так смутился, что только и мог вымолвить:

– Ну-ну. – Он повернулся и зашагал прочь. Потом вдруг остановился и обернулся: – Береги себя, сестренка. – Он ласково улыбнулся Финни и удалился.

Мир, который Финни узнала в Бостоне, скоро останется позади. Но в памяти навсегда сохранится изображение воина с голубкой в руке. Отныне «Полет голубки» сделался ее неотъемлемой частью. Но сейчас Финни возвращается домой, в Африку…

Они сошли на ту же грубо сколоченную платформу, откуда год назад она начала свой путь. Мэтью крепко держал Мэри за руку. Девочке все было интересно. Раскрыв от изумления рот, она смотрела на чернокожих женщин. Двигаясь плавно и грациозно, словно в танце, они несли на голове плетеные корзины. Дети гнались за курами и козами, а те, убегая от них, мчались по дороге, поросшей цветами и вечнозелеными лианами.

Мэри охотно присоединилась бы к детям, но боялась отойти от отца.

Позади вокзала Готорн купил цветы и, ни слова не говоря, быстро зашагал по дороге. Финни и Мэри бросились его догонять.

– Что за спешка? – спросили они.

– Солнце скоро сядет.

Мэтью все ускорял шаг.

– Только не говори, что боишься темноты, – усмехнулась Финни.

Мэтью остановился и, приобняв ее, сказал:

– Ночью сама убедишься в этом. – Он коснулся губами ее волос и зашагал дальше.

– Папочка! Не беги!

– Уже недалеко, малышка.

Дорогу все теснее обступали деревья. Но вот наконец их взору открылась поляна.

У Финни слезы навернулись на глаза. Наконец-то она дома.

Стоя на пригорке, они смотрели, как огромный огненный шар опускается за горизонт. Финни видела эту картину во сне. Не проходило дня в Бостоне, чтобы Финни в морозные снежные дни, страдая от холода, не вспоминала о знойной Африке.

– Возьми. – Мэтью повернулся к Мэри, протягивая цветы. – А это тебе. – Он преподнес Финни алые розы, гибискус и дикие орхидеи.

– Какой ты щедрый! – воскликнула Финни. – Сначала подарил нам заход солнца, теперь даришь цветы.

В этот момент они услышали голос Джанджи, который позвал их. Он стоял у просеки, которая вела на плантацию.

– Джанджи! – Мэри помахала цветами.

Джанджи тоже махнул рукой, и девочка побежала к нему.

Финни устремилась было за ней, но Мэтью придержал ее за руку.

– Сейчас я кое-что тебе покажу. – Он сбросил на землю дорожный мешок, порылся в нем, достал какую-то бумагу и протянул ей. – Возьми.

Дрожащими руками она сломала печать, несколько раз пробежала документ глазами и вскинула голову:

– Как же так? Нестер поклялся, что никогда не откажется от своих акций.

– Верно, но он сразу же согласился продать ферму. Тут все твое, Финни, – каждое деревце, каждый акр земли.

Тень пробежала по лицу Финни.

– Нет, Мэтью. Она твоя.

– О чем ты?

– Так не пойдет. Ты же ее купил!

Готорн подумал с минуту и сказал:

– Выходит, стало быть, Африка принадлежит мне.

– Африка никому не принадлежит.

– Ничего подобного, она принадлежит тебе! – Он произнес это вполне серьезно. – Точнее, ты заплатила за нее свою цену.

У нее болезненно сжалось сердце.

Он шагнул к ней, убрал упавший на лицо локон.

– Ты подарила мне Африку. Ее красоту и необузданность. Теперь я с благодарностью возвращаю свой долг и дарю тебе ферму.

Ее душа переполнилась счастьем.

– В таком случае она принадлежит тебе, мне и Мэри.

Его глаза сверкнули, и он, положив руку ей на живот, добавил:

– И нашему будущему ребенку.

Ребенок.

Еще год назад ей не верилось, что когда-нибудь детские ручонки обнимут ее. Но появилась Мэри, а вскоре родится их с Мэтью ребенок и тоже будет тянуться к ней.

– Нам столько всего придется сделать! – сказала Финни. – Надо приготовить комнату для Мэри. Моя, думаю, вполне подойдет. Там красивое окно с кружевными занавесками, и из него видна установленная во дворе вышка. Затем понадобится комната для малыша…

– У нас уйма времени, – рассмеялся Готорн, – мы успеем обустроить наш дом.

Она прильнула к нему:

– Непременно успеем.

Он провел пальцем по ее щеке:

– Я люблю тебя, Финн.

– Я тоже тебя люблю, дорогой.

Они стояли прижавшись друг к другу, освещенные последними лучами заходящего солнца.

– Я понял это, когда впервые увидел тебя.

– А мне показалось, что ты был недоволен, когда я появилась в вагоне.

– Я был поражен твоей красотой, только вида не подал, – признался Мэтью.