Во власти купидона - [7]

— Не смеши меня, — разозлилась Джемма. — Напротив, надеюсь, вы будете очень счастливы.

— Спасибо.

И все? Больше он ничего не собирается ей рассказать? Она хотела спросить о многом, но не осмелилась. Вдруг он и вправду подумает, что она ревнует? Она ведь нисколько не ревнует. Просто ей любопытно.

— Ну, если мы пришли к взаимопониманию и ты даже желаешь мне счастья, почему бы нам не поужинать завтра?

— Ответ прежний, Маркус. Нет. Разговор окончен. Я хочу, чтобы ты ушел. У меня и без тебя полно проблем.

— Каких проблем? — спросил он.

Она чуть было не сказала ему о слухах насчет покупки журнала, но решила, что чем меньше он будет знать о ее делах, тем лучше.

— Давай просто скажем, что сегодня не самый лучший день в моей жизни, а твое присутствие делает его еще хуже. — Она подняла глаза, заметила Ричарда, несущего ей кофе, и помахала ему в надежде, что хоть это заставит Маркуса уйти.

Дверь открылась, и Маркус обернулся посмотреть, кто вошел.

— Подожди снаружи, — скомандовал он ошеломленному Ричарду. — У нас важный разговор.

К ярости Джеммы, Ричард тут же вышел, притворив за собой дверь.

— Как ты смеешь так говорить с Ричардом! — взорвалась она. — Он не твой лакей, а редактор в этом журнале.

— Мне плевать, кто он. Ричард может подождать, — отрезал Маркус.

Джемма не могла найти слов, чтобы выразить свое возмущение.

— Ты думаешь, что справишься со всем сама, Джемма, но ты жестоко ошибаешься. Быть матерью-одиночкой нелегко.

— Уж я-то знаю. Это ты понятия не имеешь о реальной жизни. А теперь мне надо работать. Чтобы растить сына!

Его глаза сузились.

— Я знаю, тебе нравится считать себя независимой, но поверь мне, без моей поддержки тебе будет очень, очень трудно. — Он сказал это тихим, пугающим голосом.

— Мне не нужна твоя помощь, Маркус. Я никогда тебя о ней не просила и не попрошу.

— Неужели? — Маркус встал. — Какие громкие слова! Надеюсь, произнесены не впустую, Джемма. Потому что, насколько я слышал, ты сейчас не в том положении, чтобы диктовать условия.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, например, я слышал, что дом, который ты снимаешь, выставлен на продажу, — сказал он непринужденно.

— Как ты узнал? — Она в недоумении уставилась на него.

Внезапно все стало ясно. Очевидно, мама позвонила ему и попросила о помощи. Вот почему он примчался сюда. Джемма поморщилась.

— Послушай, Маркус, не знаю, что мама сказала тебе, но…

— Твоя мать ничего мне не говорила…

— Тогда откуда ты знаешь, что дом продается? Объявления еще не было.

Он снова опустился на стул и посмотрел на нее в упор. Джемма смущенно отвела взгляд.

— Джемма, неужели ты, правда, верила, что можно снимать такой дом за столь смешную цену?

— Так это ты платил арендную плату? За меня?

Ярость ослепила ее.

— Нет. Это я установил арендную плату. Дом принадлежит мне, — сказал он. — Я знал, что ты не захочешь принять от меня помощь, поэтому пошел на небольшую хитрость.

— У тебя не было на это права! — Молодая женщина побледнела. Она встала. Колени дрожали мелкой дрожью. — Я велела тебе не вмешиваться в мою жизнь.

— Я не вмешивался в твою жизнь. Я делал это не для тебя, а для моего сына, — ответил Маркус.

— А теперь решил в один момент выставить нас за порог… — ледяным голосом констатировала Джемма. — А еще спрашиваешь, почему я не хочу принимать твою помощь.

— Я не выставляю вас. Ты можешь жить там сколько захочешь. Это только предупреждение. Я пытался уговорить тебя по-хорошему, но ничего не вышло. Теперь скажу прямо: я больше не позволю тебе держать меня в стороне от жизни сына.

— Тогда я тоже кое-что скажу тебе, — парировала Джемма. — Я не стала бы жить в этом доме даже бесплатно. Мы с Лайамом съедем к концу месяца.

— Лайам уедет со мной в Италию, — твердо заявил Маркус.

— Только через мой труп.

Маркус встал и медленно обошел стол. Подойдя к ней близко-близко, он протянул руку и коснулся ее лица. Учитывая, что они оба были в ярости, этот нежный жест был более чем странен. Джемму затрясло.

— Твое тело создано для страсти — не для ненависти, — прошептал он.

Их глаза встретились. Сердце Джеммы забилось как безумное, дыхание участилось. Она попыталась отшатнуться, но словно попала во власть колдовских чар. Ее с таинственной силой потянуло к нему.

— Я не хочу воевать с тобой, Джемма. Мы оба ставим превыше всего интересы Лайама, — продолжал Маркус. — И я хочу, чтобы мы пришли к компромиссу.

Каким-то чудом ей удалось сделать шаг назад.

— Ты разрешишь мне приезжать в Италию на каникулы? — мило улыбнулась она. — Спасибо, Маркус. Меня это не устраивает.

— Меня тоже. Я не хочу больше быть приходящим отцом.

— Тогда не уезжай из Англии, — хрипло ответила она, надеясь скрыть мольбу в голосе.

— Я должен.

— Это, наверное, особенная женщина, если она для тебя важнее сына.

— Для меня нет никого важнее сына, — заявил он твердо. — И я не собираюсь выбирать между ним и кем-то. Я получу все.

— Никто не может получить все, Маркус. Даже ты.

— Когда я чего-то хочу, я этого добиваюсь.

Твердая решимость, прозвучавшая в этих словах, заставила сердце Джеммы замереть в груди.

— У меня нет времени выслушивать твои самодовольные бредни. — Сквозь прозрачную стену она заметила, что Генри Перкинс смотрит на них. — Я не могу позволить себе ни одной свободной минуты сегодня. Приехал директор, и скоро будет важное собрание.