Во тьме таится смерть - [9]

Наконец судья сказал ему:

— Есть доказательства с места преступления, указывающие, что убийцей был ниндзя.

— Разве я не говорил вам? — ответил Татсуно. — Всякий раз, когда случается что-нибудь плохое…

— Никто не видел убийцу, — прервал Оока, — даже стража. И он покинул дом, выбросив веревку из высокого окна.

Татсуно пожал плечами:

— Мог быть кто-то, желающий бросить подозрение на ниндзя. В наше время люди изучат один-два трюка и думают, будто теперь они стали ниндзя.

— Где ты был предыдущей ночью? — спросил судья.

— Я, ваша честь? — Татсуно казался глубоко озабоченным этим вопросом. — Я крепко спал в доме моего двоюродного брата.

— Где это?

— В районе Хонго, далеко от замка господина Инабы.

— Уверен, твой брат подтвердит твои слова.

— Уж лучше бы подтвердил. Э… конечно, так, ваша честь.

Тюрьма представляла собой скопление уродливых построек из серого камня, которые вызывали у Сёкея острое чувство страха всякий раз, когда он видел их. Они заняли столько же земли, как маленькая ферма, и были столь же неприступны, как и замок любого князя. Трем мужчинам предстояло пересечь ров, пройти через ворота в массивной внешней стене, которая окружала всю тюрьму, а затем пересечь второй ров.

Даже при том, что стражники узнали судью Ооку, одного из высокопоставленных чиновников сёгуна, они заставили его ждать, пока из какого-нибудь основного строения не покажется начальник. Начальник был членом семьи Ишиде, которая управляла тюрьмой с тех пор, как первый Токугава стал сёгуном. Только Ишиде выражали желание выполнять эту миссию.

Судья сказал господину Ишиде, что хотел бы видеть двух людей, которые охраняли господина Инабу. Ишиде-сан мотнул головой.

— Мы сковали их цепями для их собственной безопасности, — сказал он. — Они продолжают попытки убить себя. Если вы приговорите их к смерти, то они выполнят приказ.

— Пока я желаю только говорить с ними, — промолвил судья.

Начальник подвел их к одному из наиболее чистых с виду строений. Здесь, как было известно Сёкею, охранялись заключенные самураи. У каждого имелась личная камера, и если они располагали деньгами, то могли заказывать еду и другую роскошь. Два самурая господина Инабы содержались в одной камере, каждый был прикован цепью к стене. Вторая цепь связывала их руки за спиной. Как только судья увидел их, он приказал:

— Освободите им руки.

Начальник принялся было возражать, но пожал плечами и сказал:

— Все согласно вашему приказу.

Мужчины едва двигались, когда он снял с них цепи. Судья, стоя перед ними, спросил:

— Вы оба были назначены охранять спальню господина Инабы?

— Да, ваша честь, — ответили они вместе. Один из них добавил: — Мы должны были совершить сэппуку, как только выяснили, что случилось.

Другой кивнул и сказал:

— Ваша светлость пощадит нас и позволит нам умереть благородной смертью?

— Ответьте сначала на мои вопросы, — произнес судья. — Вы, кажется, не из разгильдяев. Вы заснули той ночью?

Оба заключенных понурили головы.

— Заснули, — сказал первый, — хотя это был скорее дурман, чем сон.

— Почему вы так говорите? — спросил Оока.

— Потому что мне приснилась лиса, — отозвался стражник. — Лиса, которая говорила со мной. Это не казалось странным, как бывает во сне. Вот почему позже, когда я проснулся, подумал, что лиса вошла в комнату господина Инабы.

Пока мужчина говорил, Сёкей обратил внимание, что его история возымела странное воздействие на Татсуно. Он жадно прислушивался после упоминания о говорящей лисе, а потом смотрел на судью, как будто хотел сказать что-то срочное.

— Я знаю, — пробормотал судья, несколько осадив Татсуно. — Помню.

Судья вновь обратил внимание на заключенного:

— Что лиса говорила вам?

Мужчина на мгновение задумался.

— Знаете, я не могу вспомнить, — сказал он. — Это походило на весьма приятный разговор, как будто мы были друзьями.

— Я помню, — сказал второй заключенный. Первый смотрел на него с удивлением, а второй продолжил: — Я стыдился говорить до настоящего времени. Мне являлся тот же сон. Лиса говорила мне, что я храбрый, бдительный самурай — я действительно был преданным слугой господина Инабы… — Он замолк, с трудом сглотнул и добавил: — Ложь. Лиса лгала мне.

— Возможно, нет, — сказал судья Оока. — Как я понимаю, той ночью было много гостей в замке господина Инабы?

— Да. Он только что возвратился в Эдо на год, и многие из его друзей были приглашены.

— А его враги?

— У господина Инабы не было никаких врагов, — твердо сказал заключенный. Другой закивал в знак согласия.

— Тогда еще вопрос, — произнес судья. — Вы что-нибудь поели или выпили за время застолья?

Оба мужчины стихли, и Сёкей предположил ответ.

— Только немного саке, — ответил наконец первый заключенный. — Только одна чашка. Это не слишком много.

Судья прервал его:

— Кто подавал саке?

— А что?.. Разносчик вина. Дайте припомнить… Он пытался несколько раз поднести мне выпить, прежде чем я согласился.

— Кто-то из постоянной домашней прислуги?

— Нет, это был кто-то новый. Толстый мужчина, очень старался угодить.

— Он был похож на этого человека? — Судья указал на Татсуно, лицо которого стало более настороженным, чем прежде.

— Нет, я же сказал вам, что разносчик был толст. Этот человек худой.