Во мраке бытия - [13]

– Так вы, оказывается, зря затеяли эту гонку на бешеной скорости! – бросил я ему справедливый упрек прямо с порога.

Сначала он даже не повернулся в мою сторону, а продолжал глядеть на экран, полулежа в мягком кресле. На нем был голубой костюм из изоляционного материала с капюшоном и такого же цвета перчатки.

Он небрежно разыгрывал партию электронной игры под названием «Битва». Игру он вывел на независимый экран, и его противником в данном случае был компьютер. Если хотите знать мое мнение, то «Битву» эту я вообще считаю очень глупой игрой. «Доской» здесь служит трехмерный экран и позиции противников можно координировать в пространстве, у каждого из игроков имеется в распоряжении по четырнадцать боевых единиц, каждая из которых может передвигаться особым, только ей свойственным способом. По условиям игры считалось, что две галактики воюют между собой и в задачу игрока входит захватить галактику противника. Это уже сама по себе более чем дурацкая затея, поскольку технология в своем развитии еще не дошла до ведения сражений между целыми галактиками. Астролетчики обычно играют в нее друг с другом, выбирая стороны по жребию. Когда же они играют против компьютера, то, как правило, остаются в проигрыше.

Я стоял и изучающе глядел на Хеллера. Уж слишком спокойно он выглядел. Если бы он только мог знать, что у меня припасено против него, он в миг бы расстался со своим благодушием. Пока что наша с ним игра оборачивалась явно против него. Прежде всего он будет теперь находиться на расстоянии двадцати двух световых лет от своего ближайшего друга. Он был один, а нас много. Я вживил в его организм датчики, с помощью которых могу следить за каждым его шагом. А кроме всего прочего, он по-прежнему считает, что все мы объединены общей целью и честно стараемся довести до благополучного завершения свою миссию. Полный идиот.

Внезапно экран вспыхнул и изображение на нем исчезло. Мне это доставило немалое, удовлетворение, потому что, судя по расположению фигур на экране, у Хеллера на сей раз было вроде бы выигрышное положение.

– За последний час этот экран выключается уже в третий раз, – сердитым тоном объявил он и решительно отодвинул от себя панель управления игрой. – Какой смысл снова восстанавливать позиции? – И он наконец-то обернулся в мою сторону: – Видите ли, Солтен, ваше обвинение в том, что корабль двигался с излишней скоростью, просто бессмысленно. Не имея груза на буксире, корабль этот, специально предназначенный для буксировки, просто обречен двигаться все быстрее и быстрее. Следовательно, роль здесь может играть только расстояние до цели, а не то, какую скорость вы зададите кораблю.

Мне пришлось присесть на диван напротив Хеллера, чтобы эффектно и властно ткнуть в него перстом указующим.

– Вы прекрасно знаете, что я ровным счетом ничего не знаю об этих машинах. И вы сейчас пытаетесь воспользоваться своим преимуществом! Так дело у нас не пойдет!

– Ах, простите, – сказал он. – Я не учел, что в Академии данный вопрос, пожалуй, не затрагивался слишком глубоко. «Затрагивался, затрагивался, и еще как глубоко, да только я завалил этот курс».

– Прежде всего вам следует понять смысл времени, – сказал он. – Примитивные цивилизации полагают, что движение энергии определяет время. А фактически дело обстоит наоборот. Время определяет движение энергии. Вам понятно это?

Я сказал, что понятно, но по моему виду он, пожалуй, догадался, что я ничего не понял.

– Спортсмены и особенно те из них, кто занимается различными видами единоборств, постепенно приспосабливаются к управлению временем, – сказал он. – В некоторых видах спорта, как, например, в борьбе, настоящие мастера своего дела вырабатывают способность замедлять течение времени. Им все представляется как на экране с замедленной съемкой. И тогда спортсмен способен фиксировать каждое движение противника, словно разложив его на ряд отдельных статических позиций. В результате он действует без спешки, точно выбрав момент. И никакой мистики здесь нет. Он просто как бы растягивает отдельные отрезки времени.

Я постепенно утратил нить беседы, и Хеллер, похоже, догадавшись об этом, придвинул к себе монитор и стал нажимать на нем кнопки.

– На первом месте, – сказал он, – у нас должна стоять Жизнь. – И это слово тут же высветилось на экране. – Некоторые примитивные цивилизации считают жизнь продуктом деятельности Вселенной, что весьма глупо. В действительности все обстоит как раз наоборот. Вселенная и ее составляющие как раз и являются продуктом деятельности жизни. Некоторые примитивные культуры воспитывают в себе ненависть к собратьям по жизни и утверждают, что живые существа – всего лишь случайные продукты материи, но все эти культуры не слишком-то далеко продвинулись в своем развитии.

Все, о чем он пытался сейчас рассуждать, бросало его прямо в пасть моих любимых героев – психиатров и психологов. Они с должной авторитетностью могут втолковать всем и каждому, что люди и вообще живые существа представляют собой всего лишь отбросы материи, а посему должны быть перебиты. А если дело дойдет до крайности, то эти авторитеты могут великолепно доказать свою теорию и на деле. Вы только попытайтесь заявить им, что в мире существует такая вещь, как жизнь, самоценная сама по себе, и они тут же отправят вас на плаху как еретика. Что если и не безусловно, то во всяком случае неоспоримо докажет их правоту. Но я решил – пусть себе продолжает. В весьма скором будущем – он сполна получит то, что давно уже заслужил.