Во имя Рима: Люди, которые создали империю - [185]

Римляне хотели, чтобы действиями солдат руководили и постоянно воодушевляли их на проявления доблести. Полномочия командующего армии и его престиж давали ему возможность влиять на события в большей степени, чем кому бы то ни было еще, но и имелось немало желающих сделать это, когда он был занят на другом участке сражения. Однако были и безрассудные подчиненные, как и неразумные полководцы, иногда инициатива младших офицеров ухудшала положение или даже приводила к поражению (а при Герговии в 52 г. до н. э. обеспечили командующему оправдание за провал). Тем не менее в целом действия полководца и подчиненных дополняли друг друга и давали армии гораздо большую гибкость, чем у противника.

Только в конце XVIII века кое-что из этой гибкости проявилось в европейских армиях. Благодаря системе корпусов (corps d'armee) Наполеон смог эффективно контролировать стратегические перемещения армий в два раза и более превышающих по размеру те, что существовали при использовании более традиционных методов или во времена римлян. Это требовало предоставления гораздо большей свободы действия его подчиненным и особенно корпусу командиров. Тем не менее армия не была столь большой, и император мог видеть большинство своих солдат, а те — лицезреть своего кумира. Во время кампаний он проводил немало времени в седле, и его официальные и неофициальные посещения подразделений обычно заканчивались незамедлительным повышением или награждением отдельных солдат.

Нельзя сказать, что в Великой армии (La Grande Аrmue) каждый солдат, проявивший доблесть, мог сделать себе выдающуюся карьеру, — но в целом считалось, что смелость и способности будут замечены и вознаграждены. Дисциплина играла важную роль, но не было цели сделать ее настолько строгой, чтобы слепое послушание подавляло всякую инициативу. Подобное явление наблюдалось и в римской армии.

Пропаганда и риторика Наполеона были явно классическими, и в большой степени римскими — триумфальные арки, рельефы, изображающие триумф венценосных победителей, знамена с орлами и даже шлемы для некоторых подразделений. Наполеон обладал обширными познаниями в военной истории, включая историю Древнего мира, и считал Цезаря одним из величайших военачальников, из кампаний которых можно многое узнать о полководческом искусстве. Его приказ при Аустерлице — «Солдаты, я буду лично руководить всеми батальонами; я буду держаться в стороне, если, со своей привычной храбростью, вы посеете беспорядок и замешательство в рядах неприятеля; но если хоть на мгновение возникнет сомнение в победе, вы увидите своего императора в первом ряду» — мог с легкостью исходить и от римского полководца.

Наполеон действовал весьма активно перед боем, создавая условия, при которых его армия должна была разбить врага, и оставлял многое из тактического командования сражением подчиненным. Сам размер армий, особенно в поздних кампаниях, способствовал такому командованию, и поэтому императорскому штабу приходилось быть довольно статичным, чтобы его легче находили гонцы.

Веллингтон, в большинстве случаев командовавший гораздо меньшими армиями и не имевший такого эффективного штаба, действовал в ходе боя в типичном римском стиле. При Ватерлоо он подъезжал вплотную к первым рядам и пытался все время быть в самом важном месте. Он отдавал приказы и получал сообщения там, где находился в данный момент. Иногда он руководил действиями отдельных, воинов — «А теперь, Мейтленд, пришло твое время!» Британские записи об этой битве упоминают это внезапное появление герцога, хотя стиль его командования вряд ли способствовал тому, чтобы младшие офицеры проявляли слишком много инициативы.^{425}

После Ватерлоо командиры армий уже не имели возможности руководить ходом сражения, принимая столь непосредственное участие, по крайней мере в Европе. Растущая власть национальных государств в сочетании с такими достижениями как железные дороги и телеграф произвели на свет армии, насчитывающие сотни тысяч и в конце концов — миллионы солдат. В то же самое время усовершенствования в вооружении сделали смертоносным традиционное сомкнутое построение и увеличили размер поля боя.

Битвы теперь проводились на расстояниях, которые не позволяли командующим наблюдать все сражение лично. Только косвенно он мог командовать своими солдатами, и многие задачи близкого наблюдения и воодушевления солдат были теперь исключительно в руках подчиненных. Тем не менее классика продолжала формировать ядро образования, включая военное образование для молодых офицеров в некоторых странах, и большинство военных было знакомо с великими кампаниями Греции и Рима.

Прямое влияние на их поведение в большинстве случаев трудно доказать, поскольку простое совпадение действий, похожих на то, что когда-то сделал Сципион или Помпей, может подтвердить лишь одно — хорошие и успешные военачальники поступают зачастую одинаково. Косвенное, хотя и отдаленное воздействие трудно оспорить, ибо классические традиции глубоко вошли в западную культуру. Многие военачальники, которые стремились походить на Наполеона, — например, Хэвелок, Маклеллан и даже «Бони» Фуллер — копировали человека, тесно ассоциировавшего себя с великими полководцами истории.