Во имя Победы - [11]

Это была клятва. Клятва каждого комсомольца. И мы стремились быть верными ей во всех своих делах и поступках.

В течение нескольких месяцев после скорбного января наша комсомольская организация пополнилась многими новыми членами. Да и вся ее работа приобрела какую-то особую боевитость, еще большую целеустремленность.

Именно в профтехшколе я по-настоящему приобщился к комсомольской работе, почувствовал к ней вкус. Поручения организации выполнял старательно. Учеба мае давалась легко, и я с увлечением выполнял обязанности старосты группы, члена учкома, очень дорожил доверием товарищей, когда они избрали меня секретарем комсомольской организации школы.

Много внимания уделяли мы политическому воспитанию учеников. Постоянную помощь в этой работе оказывали нам коммунисты школы. Особую заботу парторганизация проявляла о кружках политграмоты, занятия в которых проходили раз в неделю после работы в мастерских. Руководили занятиями комсомольцы. Один из них, Борис Тимофеев, мне особенно запомнился.

Чем привлекал к себе этот простой, веселый и очень скромный рабочий парень? Думаю, прежде всего тем, что слово у него никогда не расходилось с делом. Он был и остался патриотом нашей профтехшколы. Мне довелось познакомиться с фотокопией интересного документа — поздравления, которое подполковник Борис Павлович Тимофеев прислал в Макарьев в дни полувекового юбилея школы. Он писал о том, что профтехшкола дала стране немало подготовленных, квалифицированных специалистов, которые внесли достойный вклад в создание и развитие тяжелой промышленности, составляющей основу могущества Родины.

Мне довелось повстречаться с Борисом Павловичем уже после Великой Отечественной войны, которую он прошел от первого до последнего дня. Мы оба обрадовались встрече. Разговорились, вспомнили дом Тимофеевых, где мы нередко бывали. Отец Бориса, Павел Васильевич, учитель, был человеком высокой культуры, обладал глубокими и разносторонними знаниями. Мы любили слушать его неторопливые рассказы. Нередко он становился арбитром в наших бесконечных спорах.

Большое влияние на нас оказывал и старший брат Бориса — Николай. Один из первых макарьевских комсомольцев, он был прирожденным пропагандистом и агитатором. Как здорово владел он словом, как мастерски умел убеждать! За спиной у него было секретарство в укоме комсомола, работа заведующим агитпропа в укоме партии, учеба, пусть и не законченная по болезни, в Ленинградском политехническом институте. А работал Николай Павлович Тимофеев редактором уездной газеты «Крестьянский край». Мы, комсомольцы, хорошо его знали и любили.

Гостеприимный дом Тимофеевых связан в моей памяти еще с необыкновенно вкусными пирогами, которые пекла мать Бориса Александра Александровна. Мне кажется, нигде и никогда больше не ел я таких душистых и вкусных пирогов, как у Тимофеевых в Макарьеве…

Дел у нас в комсомольской организации было множество. И все неотложные, все важные, все нужные. Партийная организация доверяла нам ответственные задачи, строго спрашивала за порученное. Товарищи не раз избирали меня делегатом на уездные и губернские комсомольские конференции. На одной из них я был избран членом Макарьевского укома комсомола. Уком даже ставил вопрос о моем переходе на работу в его аппарат. Но мне хотелось закончить учебу, об этом же, кстати, ходатайствовал перед укомом и педсовет школы.

В укоме работали молодые, но имеющие немалый опыт трудовой и организаторской деятельности люди. Ceкретарем укома был Николай Яковлев. Район он знал как свои пять пальцев. В кабинете засиживаться не любил, предпочитал потесней общаться, как он говорил, с комсомолятами.

— Бумаги, Дмитрий, конечно, нужны, — как-то сказал он мне в перерыве между заседаниями. — И порядок в них тоже нужен. Но они не должны заслонять собой жизнь. А ее стрежень — там, в организациях, на заводе, у станка, в поле. В общем, там, где люди…

Хорошо помню и другого работника укома, председателя бюро юных пионеров Михаила Дворникова. Идеи, предложения, задумки сыпались из него как из рога изобилия, он вечно куда-то мчался, куда-то опаздывал, собирался сделать тысячу дел. И очень многое, несмотря на кажущуюся несобранность, успевал. Вообще говоря, комсомольская должность, которую он занимал, очень ему подходила. Детей он любил самозабвенно. И эта любовь была взаимной.

Михаил многих из нас, комсомольцев профтехшколы, увлек своей любовью к работе с детьми, с пионерами. Мы с удовольствием возились с ними, проводили пионерские сборы, устраивали концерты, ходили в походы. Один из таких походов мне особенно запомнился.

Как-то летним днем повел я группу пионеров в усадьбу Петровское, живописное место близ старого города Унжи. Вдоволь набегались, наигрались и во второй половине дня отправились домой. Ребята пели песни, смеялись, шутили, только Верочка Кузнецова была невесела. Я пробовал развлечь ее, спрашивал, что с ней, но она только губы закусывала и ничего не говорила. Но вот ей, как видно, стало совсем плохо, и, заливаясь слезами, она еле выговорила, что не может идти. Дети испуганно примолкли. Я тоже не на шутку испугался. Взяв Верочку на руки, я почти бегом устремился к дороге. Несколько километров нес девочку на руках, пока наконец нам встретилась телега. Уложив девочку на нее, я не сразу смог разогнуть руки, их будто судорогой свело. Верочку вовремя доставили в больницу. У нее оказался острый аппендицит. Операция прошла благополучно.