Во имя Чести и России - [125]

Глава 13.

Дни утекали незаметно, как песок из нерадивой ладони… Прекрасные дни… Сколько было в них подарено поцелуев и признаний, сколько переговорено всего, сколько перемечтано несбыточного! Вот, только как несбыточное это воплотить в жизнь, так и не придумал Константин, чувствующий себя закованным в кандалы рабом.

Но настал день, в который она не пришла к ручью в назначенный час. Константин прождал ее до сумерек, но напрасно. Так повторилось и на другой день, и на третий. Он уже пришел в отчаяние и решился идти прямо в дом Алерциани, чтобы хотя бы узнать, жива ли и здорова ли Лаура, когда его опередил Николоз.

Смуглый до черноты, горбоносый юноша с жемчужно блестящими зубами и насмешливыми, озорными глазами, он вдруг возник на дороге, выскочив из расщелины низкого горного кряжа, где, по-видимому, дожидался Константина. От неожиданности лошадь последнего привстала на дыбы, но будучи отличным наездником, он удержался в седле и громко выругался:

– Что, черт побери, ты здесь делаешь?

Лаура познакомила Константина с Николозом через неделю после их встречи на приеме у Чавчавадзе, и молодые люди, имея схожие сиротские и совсем неласковые к ним судьбы, быстро сошлись.

– Жду тебя, мой дорогой, – засияла широченная улыбка. Говорил Николоз с сильнейшим акцентом, так что иные его слова Константин понимал не без труда. – Далеко ли ты направляешься?

– Ты прекрасно знаешь, куда!

– Напрасно!

– То есть как?!

– Вот, прочти, – Николоз протянул Константину запечатанный конверт и попросил: – Не мог бы ты сойти с коня? Есть важное дело!

Константин покорно соскочил с коня, бросил приятелю повод и, усевшись на придорожный камень, в волнении стал читать письмо Лауры, написанное на французском языке безупречным почерком. С каждым прочитанным словом, он чувствовал, как его все больше бросает в жар, а скулы сводит от бессильной ярости.

Они увезли ее! Увезли его Лауру! Увезли, чтобы выдать замуж за этого старого негодяя!

– Проклятье! Я изрублю его собственными руками! – воскликнул Константин. – И пусть меня повесят, как собаку…

– Признаться, я и сам не против изрубить эту старую свинью, – осклабился Николоз, – но не хочу быть повешенным. И тебе не советую. Лауру бы это не обрадовало.

– Замолчи! Ты ничего не понимаешь…

– Где уж мне! – молодой кавказец безмятежно сидел на корточках, щурясь на солнце и покусывая сорванную травинку. – Но не обо мне речь, мой дорогой. А о Лауре. Знаешь, своего дядю я не выношу. Да и тетка не лучше. Я для них всегда был хуже любимого дядиного пса… С ним был он ласков, а я… Для него я никогда не был Алерциани. Единственным человеком, который меня любил, была Лаура. И я совсем не хочу, чтобы ее жизнь обрекли тоскливому увяданию у этого трухлявого ствола. К тому же, сознаюсь, очень хочется отплатить дядюшке за все его надменное презрение ко мне…

– Ты можешь говорить яснее? – нахмурился Константин.

– Конечно, могу. Есть только один способ спасти мою сестру – похитить ее!

– Легко сказать!

– Легко и сделать! – тонкий и гибкий Николоз вскочил на ноги и приблизился к Константину. – Сейчас она в доме тетки Тамары, которая приходится дальней родней Джакели. Она и повезет Лауру к нему. Дорогу я знаю.

– И что ты предлагаешь? Напасть нам двоим на кортеж и похитить Лауру? Там же будут слуги, и они будут вооружены. Это значит – нам придется сражаться. Возможно, убить их. Я не могу пойти на такое преступление!

– Зачем двоим? Зачем убить? – Николоз поморщился. – Ты не знаешь Кавказа и не имеешь воображения!

– Говори яснее!

– Есть у меня три ловких человечка…

– Разбойники, конечно?

– Скажем так, вольные люди, не брезгующие незаконной работой.

– И что же?

– Я дам им денег…

– Откуда у тебя деньги?

– Какая тебе до того забота? Если угодно, я выиграл их у одного простофили.

– Допустим…

– Я заплачу этим услужливым людям. И уже впятером, обрядившись разбойниками горских племен, кои время от времени еще тревожат наши края, мы подождем кортеж в удобном месте и…

– И твои услужливые люди убьют невинных людей?

– Зачем опять убьют? Лишь повалят на землю и оглушат. Ты же, пока мы четверо будем заняты этим, верхом подлетишь к экипажу, отворишь дверцу, посадишь мою любимую сестру на луку седла и помчишься с нею по дороге, которую я тебе укажу. Я последую за тобой, а мои люди отправятся восвояси.

– А дальше?

– А дальше мы втроем отправимся в Джавахети, где я родился, – ответил юноша, посерьезнев. – От моего дома там не осталось и золы… Но неподалеку есть старая часовня. А в деревне живет старик-священник, который когда-то крестил меня. Он обвенчает вас.

– А если он не согласится?

– Я уговорю его, – уверенно отозвался Николоз.

– А затем? Мы все равно оба станем преступниками! Два офицера русской армии похитили женщину! Ты же вдобавок окажешься дезертиром, так как в отличие от меня не находишься в отпуске. Да и мой вот-вот подойдет к концу.

– Дезертиром я не окажусь, – улыбнулся Николоз. – Сегодня командир полка дал мне краткий отпуск, дабы съездить в родные края на похороны любимой тетушки.

– Какой еще тетушки?

– Не беспокойся. Бедняжка преставилась много лет назад.

– И ты не боишься, что твоя ложь будет разоблачена?