Во главе «Дикой дивизии» - [4]

В воскресенье, 10 декабря 1878 г., состоялись крестины новорожденного. По принятому церковному обряду в это время не полагалось присутствие родителей младенца. Крестными Миши стали великий князь Михаил Николаевич (1832–1909) и великая княгиня Александра Иосифовна (1830–1911). Знаменательное событие нашло отражение в дневнике счастливого отца:

«Крестины нашего маленького Михаила. Утром в 10 ч. мы все были у меня в кабинете с Минни и детьми смотреть, как повезли в золотых каретах новорожденного Михаила Александровича со Свитой и конвоем. В ½11 ч. я отправился в Зимний дворец, Ники и Георгий были тоже. В 11 ч. выход начался, и вся церемония прошла, Слава Богу, благополучно, но кончилась поздно, около 1 часу. Потом завтракали у Папа и Мама, а после этого все семейство приехало к Минни поздравлять. Потом были все наши, так что только в ¾3 ч. все было кончено и можно было, наконец, остаться вдвоем и переодеться. Я еще погулял в саду с детьми, а потом пили с Минни чай. Обедали вдвоем с Минни у меня в кабинете. Потом я читал, писал и занимался, а Минни в это время играла в домино с Шереметевым, так как еще читать она не может. В 11 ч. разошлись, а в 12 ч. легли спать. Дай Бог, нашему Михаилу всякого счастья и благословение Божье на начало его христианской жизни и чтобы он был достойный сын своей родины! Да будет благословение Божье на нем!»[5]

По утверждению князя Д. Чавчавадзе: «У Михаила и Ольги были английская няня миссис Франклин, которая выполняла свои обязанности в чисто британской манере. Она терпеть не могла никаких глупостей. У детей была очень простая диета: каша на завтрак, бараньи котлеты, горошница и жареный картофель; хлеб с молоком и джемом, английские булочки с чаем; тортом угощали только по особым случаям. Михаил был старше Ольги на четыре года, но им нравились одни и те же люди, у них были одинаковые вкусы, они никогда не ссорились. Когда они выросли и начали посещать официальные приемы, Ольга иногда крайне удивляла присутствующих, обращаясь к Михаилу через всю комнату: “Floppy!” (“Увалень”)»[6].

Император Александр III постепенно, с высоты летящих лет, все больше внимания и любви уделял младшим детям Мише и Ольге, так как те были непосредственны в своих чувствах и еще не имели (в отличие от старших сыновей) тайн от родителей.

В семье императора Александра III было принято с малых лет закаливать детей, воспитывали сыновей в духе подготовки служению ратному делу. Тому можно найти множества свидетельств в дневнике цесаревича Николая: «Ходили пешком с Папа по берегу в Александрии. Смотрели как д. Алексей на “Неве” приставал к гавани. Брат и я купались при 14° тепла; уф как неприятно»[7]. Далее: «Учились. Я стрелял в офицерскую мишень: со станка три выстрела, а затем пять с руки. Один в (центр) нуль, другой в четвертый, в девятый, десятый и промах. Георгий также стрелял»[8]. Еще: «Гуляли с Папа в Александрии. Купались в море при 16° и очень наслаждались»[9].

Александр Александрович еще в бытность цесаревичем требовал от учителей и наставников своих детей, что их «нужно не выпускать из рук… Имейте в виду, что ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них “оранжерейных цветов”. Они должны шалить в меру, играть, учиться, хорошо молиться Богу и ни о каких престолах не думать. /…/ Учите хорошенько мальчуганов, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне “фарфора” не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доказчику – первый кнут. Это – самое мое первое требование»[10].

Подобные свои наставления он лично порой и собственноручно применял в действии. Так, например, товарищ по играм царских детей Володя Олленгрэн (1867–1943) по этому поводу делился воспоминаниями:

«Это был на редкость веселый и простой человек: он с нами, детьми, играл в снежки, учил нас пилить дрова, помогал делать снежных баб, но за шалости крепко “дирывал” за уши. Однажды мы с Ники забрались в Аничковом саду на деревья и плевали на проходящих по Невскому проспекту. Обоим от будущего Александра Третьего был дёр, отеческий и справедливый»[11]. По первым дневниковым записям цесаревича Николая можно судить, что в царской семье не только баловали детей, но и, случалось, наказывали. Так, например, в записи от 29 мая 1882 г. читаем: «Встали в семь. Одевшись, [пили] молоко. Играли с Максим Карловичем Прейсом. Учились. Мама нам подарила необходимые предметы для рыбной ловли. Завтракал д. Пиц (великий князь Павел Александрович. – В.Х.). Так как Георгий очень шалил за завтраком, то его повели в кусты, сняли панталоны и высекли веткой (попоша, от этого странного обращения с ней, раскраснелась)…»[12]

Великий князь Кирилл Владимирович (старший сын великого князя Владимира Александровича) с теплотой вспоминал о времени, проведенном в детстве в кругу царской семьи:

«Если мы не встречали Рождество в Царском, то проводили его с дядей Сашей, тетей Минни и нашими кузенами в Гатчине. Мы нередко ездили туда в течение года, но Рождество в Гатчине являлось особым поводом для сбора семьи.