Во главе действующего флота - [29]
Кроме того, генмор проводил значительную повседневную работу в интересах действующих флотов, облегчая решение вопросов, зачастую не входивших в его непосредственную компетенцию: «Командующие флотами все свои сношения вели через Морской генеральный штаб, являвшийся таким образом, представителем боевого флота, защитником и проводником его интересов и нужд во всех государственных учреждениях. Боевые флоты находились в постоянных тесных сношениях и общении с Морским генеральным штабом. Командующие флотами и старшие чины боевых флотов, приезжая в Санкт-Петербург, обычно останавливались в квартире начальника Морского генерального штаба, где обсуждались и быстро разрешались все насущные вопросы. Флоты… были избавлены в большой степени от всякой переписки, потому что многие вопросы возбуждались командующими Балтийским и Черноморским флотами по прямым проводам или посредством посылки офицера со словесным докладом в Морской генеральный штаб, а последний облекал все в письменную форму для необходимых сношений, благодаря чему достигался огромный выигрыш во времени и все осуществлялось чрезвычайно быстро»[286].
Вот как описал свои впечатления от посещения генмора летом 1915 г. М. А. Кедров, возвратившийся из Англии для вступления в должность командира линейного корабля «Гангут»: «Войдя в Морской Генеральный Штаб, я нашел там кипучую деятельность — Морской Генеральный Штаб состоял из молодых, энергичных офицеров. Меня эта обстановка успокоила. Мне хотелось верить, что неудачи на фронте временные и Россия выйдет из них с честью»[287].
Весьма интенсивно работал морской крепостной совет (только в 1916 г. рассмотрено около двухсот вопросов), занимавшийся, главным образом, заказами «предметов артиллерийского снабжения» для морских крепостей[288].
Возобновилось подключение к Морскому генеральному штабу посторонних дополнительных подразделений, нуждавшихся в содействии штабных специалистов. Так, во внештатной службе тыла появилась «организация по перевозке леса морем» (из Ревеля в Петроград). В июле 1916 г., после передачи административного и военного управления на Севере в ведение Морского министерства, при генморе было образовано «Управление Беломорским и Мурманским районами» («Убелмур»)[289]. В то же время морская регистрационная служба (контрразведка) во главе с капитаном 2 ранга В. А. Виноградовым появилась в составе штаба лишь осенью 1916 г. (приказ начальника Морского штаба верховного главнокомандующего от 9 (22) октября 1916 г. № 26)[290], хотя потребность в этой структуре возникла значительно раньше[291].
Полномочия Морского генерального штаба существенно расширились лишь после Февральской революции. 7 (20) марта 1917 г. все центральные учреждения морского ведомства были подчинены помощнику морского министра, за исключением генмора, который остался в прямом подчинении министру.
Как ни странно, в первые месяцы своего существования Временное правительство и, в частности, военный и морской министр А. И. Гучков (впервые в российской истории — штатское лицо) продемонстрировали гораздо больше понимания основ теории военного управления (в частности, принципа недопустимости дублирования функций), нежели военно-политическое руководство царской России. Новые власти[292] обозначили стремление к устранению функционального параллелизма в руководстве силами флота путем создания единого центра стратегического управления. После упразднения Морского штаба главковерха таковым центром — в соответствии с буквой и духом «Наказа…» 1906 г. — вновь стал Морской генеральный штаб. 5 (18) марта 1917 г. приказом А. И. Гучкова на должность помощника министра — начальника генмора был назначен контр-адмирал М. А. Кедров[293], бывший начальник минной дивизии Балтийского моря. В своей автобиографии Михаил Александрович именует свою должность «технический помощник» министра по морской части с «правами управляющего Морским министерством» и указывает, что он был избран на этот пост А. И. Гучковым по рекомендации И. К. Григоровича. В качестве кандидатов рассматривались также начальник 1-й бригады линейных кораблей Балтийского моря контр-адмирал М. К. Бахирев и начальник дивизии подводных лодок Балтийского моря контр-адмирал Д. Н. Вердеревский, однако новый министр предпочел вверить Морской генеральный штаб и, по существу, руководство флотом и морским ведомством сравнительно молодому (39 лет) М. А. Кедрову. Очевидно, принятию этого кадрового решения немало поспособствовало то, что последний не только обладал солидным боевым опытом и навыками самостоятельного командования, но, в отличие от других претендентов на высокий пост, был знаком с жизнью политического бомонда — при «старом режиме» Михаил Александрович состоял в царской свите, был знаком с членами императорской семьи и вращался в высших государственных сферах. «
