Внутренняя красота - [26]

Кресси хотелось лишь отбиться от вопросов Джованни, однако ей на мгновение показалось, что она зашла слишком далеко. Губы художника сжались, глаза вспыхнули, предвещая грозу, но пока она смотрела на него, его гнев угас, укрощенный, точно непослушная собака. Пригладив коротко постриженные волосы, он потер глаза и с трудом улыбнулся.

— Вы правы. Именно на этом я построил свою карьеру. Но этого уже недостаточно.

Джованни потянул за шейный платок, сдвинув набок идеальный узел, и сел на древний сундук напротив нее, подняв тучу пыли, которая тут же пристала к его брюкам. Кресси впервые увидела его в столь неопрятном виде, истинное выражение его лица, смущение. Впервые увидела его уязвимым. Джованни обхватил голову руками, локтями уперся в колени.

Кресси все время вертела блестку на накидке, пока та не повисла на ниточке.

— Мне страшно, — наконец призналась она. — Я боюсь, тот, кого вы пишете, получится жалким и непривлекательным.

Блестка оторвалась, оставив маленькую дырочку на ткани. Кресси уставилась на нее, не смея поднять глаза на Джованни.

— Вы не понимаете. Откуда вам понять, ведь вы без труда обращаете на себя внимание женщин, но…

Слова Кресси прервал резкий смех Джованни. Ей пришлось поднять голову.

— И вот это, — заговорил он, указывая на свое лицо, — вы считаете достоинством? Вы думаете, мне нравится, что предо мной заискивают? Думаете, мне нравится, что люди видят лишь этот совершенный профиль?

— Вы поэтому не хотите общаться с Беллой и мной? Почему вы едите один и…

— Сплю один. Всегда. С тех пор… всегда. Вот вы и добились того, что я исповедуюсь перед вами. — Джованни встал, взял ее за руку и привлек к себе. — Кресси, со дня нашей встречи я заметил в вас нечто другое. Нечто такое, чего не могу объяснить, но понимаю, что буду жалеть всю оставшуюся жизнь, если не сумею запечатлеть это. Чтобы написать вас, я должен знать вас. Понимаете?

Кресси остро чувствовала близость тела Джованни, кожи, уст, она столь же остро понимала, что он доверил ей, именно ей, то, что не говорил больше никому. Это сделало его уязвимым и даже еще больше привлекательным. Ей хотелось крепко обнять его, целовать, просить, чтобы он больше рассказал о себе, поведан все. Однако за такую откровенность Кресси должна была довериться ему, а для этого придется собраться с силами.

— Ладно, если хотите, если вы настаиваете, вот правда. — Кресси высвободилась, подошла к слуховому окну и рассеянно посмотрела в него. — Джованни, несмотря на то что вы сказали, я всячески пыталась быть… сговорчивой… с теми мужчинами, которых мне подбирал отец. Но ничего не вышло. Я вела себя крайне неловко, а когда мой язык немного развязывался, я до смерти утомляла потенциальных ухажеров, без конца толкуя о своих научных изысканиях. Знаете, Белла права… мужчины не выносят ученых женщин.

— Возможно, это касается мужчин из круга знакомых вашего отца, — насмешливо заметил Джованни. — Что красноречиво говорит о лорде Армстронге.

— Спасибо. — Кресси едва заметно улыбнулась. — Однако это ничего не меняет. Чем больше я старалась, тем больше, видно, я отпугивала претендентов на мою руку и тем больше отчаивалась. Вы должны понять: меня воспитывали в том духе, что брак не только долг, но единственный выбор. Я была вынуждена выйти замуж. Когда подвернулся Джайлс и проявил чуточку интереса скорее ко мне, нежели к семье, я убедила себя в том, что из него получится хороший муж.

Я не была влюблена в него, но думала, что любовь… видите ли, так говаривала тетя София, со временем придет. Только моя неуверенность, похоже, стала очевидной… и это не производило хорошего впечатления… ибо стоило мне только посчитать Джайлса своим, как его интерес ко мне начал угасать. Я не могла позволить… я так считала… потерять его, ведь уже сообщила отцу, что ожидаю официального визита Джайлса. Никогда раньше я не видела отца столь довольным мной. «Вот какова моя дочь, — сказал он. — Я так и знал, что тебе обязательно повезет». Поэтому я… я… — Кресси глубоко вздохнула и крепко впилась ногтями в ладони. — Я подумала, что Джайлсу придется жениться на мне, если отдаться ему, — с грустью призналась она.

Наступило молчание. Кресси прижала горячий лоб к прохладному стеклу окна. Проведя по нему пальцем, она, к своему удивлению, обнаружила, что стекло чистое, и догадалась, что это работа Джованни. Ему хотелось, чтобы сюда проникало больше света. Ей стало не по себе, но, начав исповедь, надо закончить ее.

— Я поступила ужасно, — продолжила Кресси, повернувшись к нему. — Мне так хотелось подчинить его себе. Все обернулось позором. Своей глупостью я добилась обратного результата. Да еще того, что об этом никто больше не знает, — закончила она, делая трогательную попытку улыбнуться.

— Значит, вы отдались этому мужчине, а он бросил вас?

Кресси поежилась, догадавшись по его голосу, что он не верит услышанному.

— Нет-нет. Джайлс был честным человеком. Предложил мне свою руку… по крайней мере, он сказал, что женится на мне потому, что должен это сделать… но я понимала, он говорит несерьезно. Я знала, что брак станет смертным приговором для нас обоих. Это намного хуже, чем видеть горькое разочарование отца. Я достигла своей цели, но не могла примириться с этим.