Внутренний враг. Пораженческая «элита» губит Россию - [33]

акций, а вы им не являетесь; но с другой стороны, никто не мешает вам купить их, а если у вас нет для этого денег, так заработать их. Это пример т. н. отдельного права, которое надо купить или приобрести каким-либо иным образом — а равенство граждан понимается как то, что право получить это отдельное право у всех одинаковое. Так вот, право управлять государством, право избирать и быть избранным на высшие государственные должности есть, по Гавриилу Великому и другим творцам конституции 2013 года, право отдельное, а не гражданское; его надо заслужить, и выбор их был — не деньгами. Собственно, слово «опричники» отсюда и взялось — опрично на старорусском означает отдельно. Община, в которой живут люди (по российской терминологии, это поселок, маленький город или район в большом городе), продолжает тот же учебник, не является чем-то большим, чем сумма ее жителей, в ней нет ничего сакрального; поэтому сам факт того, что вы один из этих жителей, есть достаточное основание для вашего участия в самоуправлении этой общины, и поэтому это право — гражданское. Государство же есть нечто гораздо большее, чем сумма живущих в нем на данный момент, — хотя бы потому, что есть прошлые и будущие поколения; государство, в отличие от общины, есть идея. Соответственно факт того, что вы житель государства, не достаточен для права управлять им — поэтому это право отдельное; чтобы его получить, надо принадлежать не к населению, а к идее. В этом и есть центральное ядро концепции опричнины. И как ни удивительно, дорогие соотечественники, ради этой призрачной принадлежности к великой идее, а по сути, ради возможности сложить голову после тоскливой жизни в нищете и скитании по баракам, сотни тысяч молодых и не очень молодых людей ежегодно бросают обеспеченную, а зачастую очень обеспеченную, жизнь и уходят в опричники; в первые после 2013 годы, когда опричнина только появилась, в пунктах стояли очереди из тех, кому обычная жизнь, по-видимому, чем-то категорически не подходит. Зато весь остальной народ не подлежит призыву в армию, даже в военное время — так записано в конституции; и это естественно, ибо войны ведутся государством, а не общинами.

Как относятся к опричникам другие граждане России? У духовенства к служилому сословию отношение явно хорошее; хотя многие из них считают, что убийства (пусть и врагов), пьянство и блуд не красят опричников, их религиозность, бескорыстность и твердая защита веры и Церкви, сравнимая с таковой самого духовенства, не может не подкупать духовенство. Остальной же народ относится к опричникам сложно; ощущения типа «с какой стати они нами правят» явно имеют место, но несколько компенсируются пониманием того, что войти в «они» может каждый в любой момент — это вопрос выбора, и ничего более. Восприятия их как защитников жизни и крова почти нет, потому что сильных и явно ощущаемых врагов у России на данный момент нет, ни внутренних, ни внешних; так было не всегда (и, наверное, не всегда будет), но кто же это вспоминает? В основном доминирует отношение отчужденной и опасливой недоброжелательности, так что если бы сейчас, в 2053 году, имеющуюся конституцию России вынести на референдум с участием всех граждан, то ее не поддержала бы и четверть; но в том-то и дело, что никто, кроме опричников, не может участвовать в референдумах (в политических — по иным вопросам естественно иначе). Опричников крайне мало трогает, как народ относится к ним и к конституционным принципам, и это, в свою очередь, не добавляет им любви земцев; однако к этой антипатии явно примешивается смутная, мало осознаваемая, но явно присутствующая зависть — хотя завидовать вроде бы решительно нечему. Дело, по-видимому, в том, что принципы служилого сословия созвучны очень глубоким русским бессознательным архетипам — в отличие от артикулированных общепринятых представлений, которым они явно противоречат; на неосознаваемом уровне для очень многих опричники являются лучшей частью их самих. Поэтому самая большая общественная организация России, ОРИОН (Орден Разделяющего Идеалы Опричнины Народа), обычно называемая «сочувствующие», насчитывает почти 70 миллионов человек; они приносят только первый и третий обеты (никакого конституционного значения это не имеет и с точки зрения закона является просто игрой). Сочувствующие проводят много свободного времени (часто основную часть) с опричниками, участвуют в их братчинах и часто работают вместе с ними, а если нет, то сугубо добровольно вносят часть своего заработка в опричный общак; не очень частые браки между опричниками и земцами происходят в основном с сочувствующими. Опричники хорошо относятся к сочувствующим и с удовольствием берут их на работу, иногда довольно ответственную, в правоохранительные органы или гражданскую администрацию, хотя опричники и имеют абсолютный приоритет для занятия любой должности на государственной службе; в армейские структуры они попадают гораздо реже, в основном по причине большой разницы в физических кондициях. В общем и целом, я не уверен, что такая система — я имею в виду опричное сословие — прижилась бы (не говоря уже о том, что возникла бы) где-нибудь, кроме России; в своей сути, в ней очень много глубинно русского.