Внутренние война и мир - [3]
Дурйодхана: старший из братьев Кауравов; главный соперник Бхимы в искусстве битвы на булавах.
Бхишма: непобедимый воин, ветеран, прадед как Пандавов, так и Кауравов. К нему с любовью относятся обе стороны, хотя во время войны он сражается в стане Кауравов.
Дроначарья: прославленный учитель, преподавший боевые искусства царственным семьям Кауравов и Пандавов.
Викарна: третий из ста братьев Кауравов.
Карна: правитель Анга Деш и сводный брат Пандавов. Родился у Кунти до свадьбы.
Крипачарья: первый учитель боевых искусств, стрельбы из лука и приемов ведения войны братьев Пандавов и Кауравов; величайший воин.
Ашваттаман: единственный нежно любимый сын Дроначарьи. Лучник, имевший в своем арсенале специальное оружие, наводившее страх.
Соумадатти: сын Сомадатты — старший среди живущих членов клана Кауравов, правитель Бахика.
Шалья: правитель Мадры, брат Пакулы и Маадри, матери Сахадэвы. В этой войне колесничий Карны и верховный главнокомандующий армии Кауравов в последний день сражения.
ГЛАВА 1
Психология войны
Дхритораштро сказал >1:
На поле дхармы, на поле Куру, сойдясь для битвы,
Что совершили наши, также Пандавы, Санджая?
Санджая сказал:
Дурйодхана, тогда строй Пандавов увидев,
Приблизясь к наставнику, слово промолвил раджа:
Виждь, о наставник, огромную рать Пандавов,
Ее сын Друпады, мудрый твой ученик, построил.
Искусные лучники, витязи здесь; в бою они равны Бхиме, Арджуне:
Ююдхана, Вирата и Друпада — великий воитель — Дхриштакету,
Чекитана, раджа Кеши могучий, Шайбья, бык среди людей,
Пуруджит, Кунтибходжа, Удалой Юдхаманью, Уттамоджа могучий,
Мощные витязи — Субхадры сыны, сын Друпади.
Лучших из наших узнай, дваждырожденный,
Моей рати вождей, их тебе назову для сравнения:
Ты сам, владыка, и Бхишма, и Карна, и победоносный Крипа,
Ашваттхаман и Викарна, и сын Самодатты могучий.
Есть много других отважных, ради меня не щадящих жизни
Разным оружием владея, все они опытны в битве.
Недостаточна все ж наша сила, водимая Бхишмой,
Их же достаточна сила, водимая Бхимой.
Поэтому все вы, по достоинству стоящие возле,
Всячески охраняйте Бхишму, порознь и вместе!
Чтоб возбудить его бодрость, старший из Куру, предок,
Доблестный в раковину затрубил, звучащую львиным ревом.
Тогда вмиг зазвучали раковины, литавры, бубны,
Барабаны, трубы громоподобным гулом.
На колеснице громадной, белыми коньми влекомой,
Стоя, Мадхава, Пандава в божественные раковины затрубили.
В Панчаджанью — Хришикеша, в Дэвадатту — Дхананджая;
Врикодара же, страх наводящий, трубил в огромную раковину Паундру.
В Анантавиджаю, раджа, дул Юдхиштхира, сын Кунти,
Накула и Сахадэва — в Сугхошу и Манипушпаку.
Великий лучник Кеши, витязь могучий Шикханди,
Дхриштадьюмна, Вирата и непобедимый потомок Сатьяки,
Друпада, его потомки, Субхадры сын долгорукий,
— Один за другим в раковины затрубили, земли повелитель.
Этот клич раздирал сердца сыновей Дхритараштры,
Наполняя рокотом небо и землю.
Тогда, увидав строй сынов Дхритараштры, мечущих стрелы,
Поднял оружье Пандава, носящий знак обезьяны на стяге,
И Хришикеше, земли владыка, промолвил слово.
Арджуно сказал:
Останови меж двух ратей мою колесницу, Ачьюта,
Чтобы мне рассмотреть предстоящих витязей, жаждущих битвы,
С ними мне нужно сразиться в возникающей схватке.
Дхритороштро сказал:
На поле дхармы, на поле Куру, сойдясь для битвы,
Что совершили наши, также Пандавы, Санджая?
Дхритараштра слеп. Но его страсть не исчезла с утратой зрения; желание не исчезло с утратой зрения. Если бы Сурдас вспомнил о Дхритараштре, он никогда бы не ослепил себя.
Сурдас лишил себя зрения с верой в то, что слепота оградит его от страсти и желания. Но желание возникает не в глазах, оно зарождается в уме. Таким путем вы не покончите с желаниями — даже если выколете себе глаза.
Прекрасная история Гиты начинается с любопытства слепого человека. По существу, если бы не слепые, в этом мире не было бы историй. Все истории об этой жизни начинаются с любопытства слепцов. Слепой человек-хочет увидеть то, чего не может увидеть; глухой стремится услышать то, что не может услышать. Даже если человек потеряет все эти органы, желания, скрытые в сознании, не исчезнут.
Поэтому, прежде всего, я бы хотел напомнить вам, что Дхритараштра слеп. И хотя он сидит в километрах от поля битвы, его ум полон любопытства, желания и беспокойства за сражение. Кроме того, помните следующее: у слепого Дхритараштры сто сыновей, но у детей, родившихся от слепца, никогда не будет подлинного видения, даже если физически у них есть глаза. У тех, кто родился от слепых родителей, — а, вообще-то говоря, люди, как правило, и рождаются у слепцов — с физической точки зрения могут быть глаза, но им трудно обрести внутреннее зрение. По этой причине, во-вторых, важно понять, что сто слепых сыновей Дхритараштры в любом смысле слова ведут себя как слепые. У них есть внешние физические глаза, но нет внутренних. Слепой может породить лишь слепоту. И вместе с тем, отцу любопытно знать, что происходит.
В-третьих, обратите внимание на то, что Дхритараштра говорит:
На поле дхармы [праведности], на поле Куру, сойдясь для битвы...
Поле праведности перестает существовать в тот день, когда люди собираются на нем для сражения. В день, когда битва становится императивом, в мире исчезает возможность для сохранения любого вида религиозности. Таким образом, когда-то Куру, возможно, и было полем праведности, религии, но не сейчас. В тот момент, с которого начинается Гита, люди, готовые убивать друг друга, собрались на том самом месте, известном как
