Внутренние война и мир - [12]

Человек, который сам стремится к войне, не задумывается о том, хочет ли его противник сражаться. Человек, стремящийся к войне, слеп. Он никогда не смотрит на врага; он просто бросается на него. Он не хочет смотреть на врага. По существу, любой встречный для него враг. Ему не нужно видеть врага; он сам создает врага и бросается на него.

Когда внутри человека бушует битва, враги появляются извне. Только если внутри человека не идет война, у него возникает желание узнать, кто всеми силами стремится к сражению, кто готов к битве. Поэтому Арджуна просит Кришну остановить колесницу на стратегической точке, с которой он сможет увидеть всех воинов, собравшихся ни поле и готовящихся к битве.

Во-вторых, важнейшее правило войны состоит в том, чтобы хорошо узнать врага, который намерен сражаться с тобой. Во всех войнах, во всех войнах, ведущихся в жизни, — внешних и внутренних — изучение врага, понимание врага является первым правилом. Только те, кто хорошо знают и понимают своего противника, выигрывают войны.

Именно поэтому милитарист не способен выиграть войну. Он так плотно окружен дымом собственного стремления к войне, что ему сложно понять своего врага. Его желание сражаться столь велико, что ему трудно постичь противника, с которым он намерен вступить в бой. Если вы не знаете, с кем сражаетесь, то с самого начала обречены на поражение.

Таким образом, спокойствие и хладнокровие требуются на войне больше, чем в любое другое время. Умение выступить в роли очевидца требуется для победы в войне в большей степени, чем в любой другой ситуации. Арджуна говорит: «Сейчас дай мне возможность увидеть, взглянуть с позиции очевидца на тех, кто пришел для битвы».

Это необходимо понять.

От злобы способность к наблюдению падает до минимума. Когда вы злитесь, вы почти полностью теряете способность бесстрастно наблюдать. В то же время данная способность больше всего требуется вам именно тогда, когда вы злы. Ирония состоит в том, что взгляд очевидца исключает злобу и наоборот. Обе точки зрения не могут присутствовать одновременно. Когда разозленный человек начинает наблюдать, его злоба исчезает.

Здесь мы видим, что Арджуна не испытывает злобы. Поэтому он способен говорить о наблюдении. В основе его слов лежит не злоба. Кажется, что для Арджуны война лишь нечто внешнее. Она никак не затрагивает его: Арджуна просто хочет взглянуть со стороны на тех, кто пришел на битву, кто стремится сражаться.

Слова о наблюдении обладают большой ценностью. Когда человек идет на войну, будь то с внутренними врагами или с внешними, правильное наблюдение является первым ключом к успеху. Даже если вы намерены сражаться с внутренними противниками, вам не обойтись без правильного наблюдения.

Прежде всего, вы должны внимательно посмотреть на того, с кем вам предстоит сражаться. Если вы планируете бороться с гневом, изучите гнев; если с сексом, присмотритесь к сексу; если с жадностью, задумайтесь над природой жадности. Даже если человек намерен сражаться с внешними врагами, ему, прежде всего, необходимо их тщательно изучить. Кто он, противник? Но вы сможете провести по-настоящему скрупулезное исследование, только если обладаете способностью выступать в роли очевидца. Иначе у вас ничего не выйдет.

Итак, Гита вот-вот начнется. Декорации поставлены. Однако, кажется, взглянув на эту сутру, даже человек, совершенно незнакомый с остальной историей Гиты, но понимающий значение наблюдения, легко определит — только на основе этой сутры и ничего более, — что Арджуне будет очень трудно сражаться. Этот человек не сможет сражаться, ему, несомненно, будет очень трудно вступить в бой.

Тому, кто готов стать наблюдателем, сражение покажется трудным. Очевидец не способен сражаться. Чтобы вступить в бой, человек не должен открывать глаза, чтобы сражаться, он должен быть безумцем — в сознании воина нет места наблюдению.

Таким образом, даже не читая дальше Гиту, каждый, кто понимает феномен наблюдения, посмотрев на эту сутру, может сказать, что на Арджуну нельзя положиться, он ненадежен на войне. Арджуна может легко отказаться от боя — когда он посмотрит, то увидит, насколько все бессмысленно. Наблюдатель поймет всю тщету происходящего и сразу же захочет выйти из игры.

Слова Арджуны прекрасно отражают состояние его ума. В просьбе Арджуны ясно прослеживается внутренний мир героя. Он не говорит, что желает скорейшего начала сражения: «О, мой колесничий, останови там, где я смогу лучше всего поразить врагов». Арджуна не говорит этих слов — даже несмотря на то, что именно их и следовало бы ожидать от него. Вместо этого он говорит: «Останови колесницу там, где я смогу увидеть, кто пришел на битву, и понаблюдать за тем, насколько противники стремятся к сражению». Это слово «понаблюдать», показывает, что мы имеем дело с мыслящим человеком — а мыслящий человек обречен на нерешительность.

Только безрассудные люди, такие как Бхима или Дурйодхана, а также те, кто вошел в состояние «безмыслия», подобно Кришне, могут сражаться в войне. Рефлексия, мышление является промежуточным состоянием.

Таковы три состояния. Безрассудство предшествует мышлению. В таком состоянии легко сражаться. Поистине, ничего не нужно делать для того, чтобы ввязаться в бой. Человек, находящийся в таком состоянии ума, все время воюет. Даже когда он любит, его любовь оказывается не чем иным, как войной. Даже когда он дружит, это — всего лишь шаг к конфронтации. В конце концов, чтобы обрести врага, нужно прежде найти друга. Едва ли появится враг у того, кто не имеет друзей. Поэтому даже безрассудный ум ищет дружбу, но в результате находит лишь вражду. В таком состоянии война является естественным процессом.