Вновь обретя веру - [18]

Дэниел помогает мне подняться, и стоит мне ступить на помост, как ветер подхватывает подол моего платья, и он присвистывает.

— Ох, может, хватит уже? — спрашиваю я. Хотя втайне надеюсь, что он меня не послушается.

Дэниел

Понятия не имею, что происходило во время шоу, так как большую его часть я смотрел на Фейт. А вот она была в восторге. У неё перехватывало дыхание, когда ей было страшно, она прикладывала ладонь к груди, когда волновалась, и сжимала моё бедро, когда хотела убедиться, что я видел то же, что и она. Однако я видел только Фейт.

Её глаза наполняются слезами, и я достаю платок — ведь мужчины для этого и носят платки — и протягиваю ей. Промокнув глаза, она смотрит на меня.

— Я вижу тебя, — тихо говорю ей.

— Ну, надеюсь, так оно и есть, — шепчет она в ответ.

Я смотрю прямо ей в глаза.

— Нет, Фейт. Я имею в виду, что действительно вижу тебя. Я вижу тебя. Всю тебя.

Девушка отводит взгляд, а после обращает всё своё внимание к сцене. Но при этом сжимает мою руку и снова промакивает глаза.

Фейт молчит до конца спектакля, а потом встаёт и хлопает вместе со всеми. Затем поворачивается ко мне:

— Позже я забуду, поэтому говорю сейчас: сегодня я великолепно провела время.

Улыбка растягивает мои губы. Я иду за ней из театра, держа руку на её спине.

— Готов идти в «Рокко»? — спрашивает она.

Я очень голоден. За всё это время мы съели лишь закуску, которую я купил во время антракта. Фейт была со мной весь день. Должно быть, она так же голодна, как и я.

— Здесь же недалеко?

Я помню, как мы ходили туда с мамой, однако с тех пор прошло много лет.

— Можем пройтись, — кивнув, говорит она.

— Вдруг будет сильный ветер, — поддразниваю я.

Её лицо снова заливает краска. Никогда не устану от этого.

— Хотеть не вредно, солдат, — теперь уже она меня поддразнивает.

Мы выбираем столик в «Рокко», и я иду за полукилограммовым гамбургером. В этом заведении есть стена славы, где красуются фотографии тех, кому удалось съесть огромнейший гамбургер, за который в таком случае и платить не нужно. Раньше мне не удавалось его съесть, но сегодня я чертовски голоден, не то что в предыдущие мои попытки.

Фейт заказывает картошку фри.

— Не хочешь гамбургер? — спрашиваю я.

Качая головой, девушка улыбается.

— Спасибо, воздержусь, — отвечает она.

Фейт пьёт вишнёвую колу и выглядит такой чертовски счастливой... Сегодня и в самом деле великолепный день.

— Расскажешь мне свою историю? — спрашиваю я.

Я думал об этом весь день. Ни один мужчина в своём уме не позволил бы ей уйти, проведи он с ней хоть немного времени.

— Ты заставила меня оголить душу. Теперь твоя очередь.

Она качает головой и кусает губы.

— Тебе будет неинтересно слушать о моём прошлом, — печальным голосом говорит она, и её лицо мрачнеет.

Я беру её за руку.

— Нет же, мне интересно, — говорю я. — Так почему ни один мужик не запустил свои руки в твои трусики и не отхватил тебя себе?

— О, ну вот, снова эти грубости, — говорит Фейт.

Я хохочу, запрокинув голову назад. В груди клокочет смех. Только за один сегодняшний день я смеялся больше, чем за всю свою жизнь.

— По крайней мере, я не упоминал письку, — лукаво шепчу я.

Она скрещивает ноги под столом, отчего я смеюсь ещё больше.

— Влажную голую письку, — произносит она тихо, и жар от её слов устремляется прямо к моему члену. Она смеётся.

Хотя я знаю, что она делает — пытается сменить тему. Я мастер увёрток, так мне ли не понять?

— Расскажи мне свою историю, Фейт. Почему у тебя нет пары?

Девушка кивает. Это быстрое движение, будто она пытается стать жёстче.

— Это уже позади.

— Ты была замужем? — спрашиваю я.

Фейт кивает и откидывается на спинку диванчика, целенаправленно увеличивая расстояние между нами. Но сейчас меня это не беспокоит.

— Да, на протяжении двух лет.

— Что случилось? — спрашиваю я. — Он, должно быть, тот ещё идиот, раз позволил тебе уйти.

Она улыбается, но с грустью. Да и то неискренне.

— Он умер. — Она кашляет в ладошку, прочищая горло, яростно моргает и машет ею у лица. — Я клялась себе, что не сделаю этого сегодня, — говорит она, посмеиваясь, хотя у меня такое ощущение, что она сейчас заплачет.

— Как он умер?

Фейт снова прочищает горло.

— Пьяный водитель. Тоже тридцать первого декабря, только два года назад.

— Чёрт, — выдаю я, встаю и опускаюсь на её диванчик, чтобы оказаться ближе к ней.

Но она отталкивает меня.

— Я в порядке, — говорит она. — И не буду лить слёзы. По крайней мере, недолго.

Она снова смеётся.

Взяв её лицо в свои ладони, я смотрю прямо в её зелёные глаза.

— Слёзы — это нормально.

Фейт вздыхает.

— Это был такой замечательный день, — говорит она. — Большое тебе спасибо за то, что взял меня с собой. — Она улыбается, на этот раз искренне. — Я очень это ценю.

— Жаль, что ты не рассказала мне раньше, — говорю я. — Тогда я бы старался ещё больше.

Девушка хихикает.

— Сегодня было замечательно, — выдыхает она, прижимается лбом к моей груди, и я провожу ладонью от её макушки и вниз, поглаживая по всей длине волос.

Так продолжается около минуты, а затем официант приносит еду. Я не пересаживаюсь на своё место, а остаюсь здесь же, возле Фейт, потому что рядом с ней я и хочу быть.