Вновь обретя веру - [11]

Он кивает и усмехается, качая головой. Но начинает подниматься по лестнице. Достигнув верхней ступеньки, Дэниел останавливается.

— Мне нужно постучаться? — спрашивает он.

Я тянусь мимо него к ручке, чтобы открыть дверь, и он отшатывается в сторону, из-за чего теряет равновесие. Ох, чёрт. Я только что заставила подняться по лестнице парня с протезом вместо ноги. Какая же я идиотка! Он делает вдох и тянется к перилам позади меня. А затем, закрыв глаза, что-то бормочет. Я смотрю на него. Он что, нюхает меня? Замерев, гляжу на его лицо. Оно выглядит спокойным. Но тут он открывает глаза и смотрит в мои, отчего моё сердце пускается вскачь.

— Ты только что понюхал меня, — шепчу я.

— Ага, — говорит он с усмешкой.

Сейчас он больше всего похож на мальчишку, чем за всё пребывание в нашей мастерской, и от понимания этого моё сердце трепещет. И когда он продолжает, его голос звучит ласково:

— Ты приятно пахнешь.

— Приятно? — фыркаю я. — Именно это и желает услышать любая девушка.

Дэниел ухмыляется.

— Что? — спрашивает он. — Приятно — это же хорошо.

— Младенцы пахнут приятно. — Я поднимаю голову. — В общественных туалетах пахнет приятно.

Он усмехается.

— Мне кажется, твоё понимание слова «приятно» сильно отличается от моего.

Он проводит рукой по лицу, и его улыбка тотчас пропадает.

Я тычу пальцем ему в грудь.

— Что здесь забавного? — спрашиваю я.

— От младенцев воняет. Как и от общественных туалетов.

Парень наклоняется вперёд, и я чувствую его дыхание — горячее и влажное — прямо у моей шеи. Воздух смещается возле моего уха, и он делает глубокий вдох. Огрубевшим голосом он говорит:

— Ты права. Ты пахнешь не просто приятно, а чертовски сексуально.

Его нос нежно касается моей шеи, и по моим рукам бегут маленькие мурашки.

— Сексуально? — выдыхаю я.

Хотя вряд ли бы кто-то сказал, что я дышу. Скорее, задыхаюсь. Словно ребёнок, который стащил хот-дог и, откусив от него, подавился.

Дэниел качает головой.

— Нет. Я сказал чертовски сексуально.

Он снова наклоняется ко мне и, закрыв глаза, делает глубокий вдох.

— Это запах антиперспиранта и кофе, — говорю я и откашливаюсь, пытаясь прочистить горло.

Он качает головой.

— Это твой запах.

И смотрит мне в глаза.

Вдруг дверь открывается, и я чуть ли не вваливаюсь в комнату. Но дедушка ловит меня и помогает устоять на ногах.

— Вы, двое, так и будете заниматься этим на лестнице или всё же войдёте? — спрашивает он, постукивая ногой.

Похоже, он раздражён. Но всё ещё вежлив. Пока что.

Дедушка смотрит на Дэниела.

— Я думал, ты попрощался несколько минут назад.

— Он пытался, — щебечу я.

Дедушка подтрунивает над ним. И наслаждается этим. В последние дни у него не было поводов для веселья.

— Но я напросилась пойти с ним.

Дедушка выгибает брови.

— Пойти с ним куда? — рявкает он.

Я взмахиваю рукой.

— К нему в гостиницу, и тогда нам не придётся заниматься этим на лестнице.

Я прохожу мимо дедушки, направляясь к своей комнате. Слышу, как Дэниел что-то бормочет, и вдруг радуюсь, что он меня не видит, потому что не могу удержаться от смеха. Иду в ванную и хватаю несколько туалетных принадлежностей и косметику, а затем роюсь в шкафу в поисках платья. Вытянув платье в обтяжку, которое на вешалке больше похоже на клочок ткани, складываю всё в сумку. Затем туда же отправляю обувь. И оглядываюсь. Это всё, что мне нужно. Я возвращаюсь в кухню, где, думала, найду дедушку, всё так же сверлящего взглядом Дэниела. Но их там нет. Тут из комнаты Нэн до меня доносится громкое искреннее хихиканье, и я просовываю голову в её комнату. И застываю, когда вижу, что Нэн сидит и как сумасшедшая заигрывает с Дэниелом, а он отвечает ей тем же. Щёки Дэниела алеют, а на лице дедушки расплылась улыбка. Ему нравится, когда Нэн счастлива. Ничто не сможет доставить ему большего удовольствия, чем её улыбка.

Дедушка смотрит на меня поверх головы Дэниела и ухмыляется. Видно что тот ему нравится. Как и мне, но я не уверена, что он в этом заинтересован.

Дэниел встаёт.

— Готова идти? — спрашивает он.

Я киваю, и он берёт руку Нэн в свою, а затем прикасается к ней губами. Её лицо заливает румянец, и она хихикает. Дэниел говорит ей, как рад был познакомиться с такой молодой и прекрасной женщиной. После чего подмигивает мне. И Нэн клюёт на это. Вдруг на мои глаза наворачиваются слёзы, и я яростно моргаю, пытаясь их прогнать.

— Мы вернёмся поздно, — говорю я.

— Насколько поздно?

Дедушка прячет руки в карманы и качается вперёд-назад на пятках.

Я поднимаю взгляд на Дэниела.

— Насколько поздно? — спрашиваю у него.

— Я доставлю её домой до полуночи, — отвечает он.

И вдруг становится слишком серьёзным. Я и забыла, что в полночь он хотел быть в другом месте.

— Надеюсь, так оно и будет, — предупреждает дедушка.

Дэниел усмехается и потирает пальцем переносицу.

А затем ведёт меня к входной двери, касаясь ладонью моей спины. Мы спускаемся по лестнице. Солнце ярко светит, и я прикрываю глаза рукой.

— Где тебе нужно быть в полночь? — спрашиваю я.

— Мне нужно будет кое-что сделать, — говорит он.

И вдруг выражение его лица становится грустным. Я жалею, что задала ему этот вопрос.

— Ладно, — говорю я. — Куда ты хочешь пойти в первую очередь?