Вниз по Уралу - [8]
Алексей Николаевич говорит все это самым серьезным тоном, лишь глубоко в глазах бегают озорные огоньки.
На мое замечание, что вот и я, девятый дурень, прибыл в вашу компанию, Алексей Николаевич заметил:
— Ну, вы — другое дело! Вы местный. Жара, зной, пыль — это ваша родная стихия, вы в ней как рыба в воде.
Толстой сидел в полузатемненной комнате и пил чай. Ворот чесучовой рубахи был расстегнут, через плечо перекинуто полотенце; он то и дело стирал капли пота с лица и груди. На столе аппетитно были расставлены местные яства: жареный судак в каймаке, румяные блинчики; в соседстве стояли зернистая икра и красиво нарезанные сочные ярко-красные помидоры. В сторонке ждали очереди сизая, крупная ежевика и соблазнительные ломтики чудесной, ароматной дыни…
Алексей Николаевич, улыбаясь, показал на стол:
— Это, конечно, смягчает муки ада, но, боюсь, искушение сие не пройдет даром безумцу… Несовместимое сочетание для столичного желудка!
Он выглянул на улицу.
— Смотрите, смотрите, что творится с курами! Распластали крылья, вытянули лапки, раскрыли клювы, глаза закрыли и лежат, как дохлые, зарывшись в горячую пыль. Позы «мертвых», по-видимому, спасают кур от смертоносного зноя.
На улице — ни души, ни звука. Все живое или парализовано, или спряталось от солнца в свои норы.
Но вот, тяжело дыша, с раскрасневшими, потными лицами, в комнату ввалились четыре «безумца», нагруженные мешками, свертками, корзинами, бидонами. Бросив ношу у порога, один из них начальственно крикнул:
— Чаепитие отставить! Есть кумыс! Все на Чаган! Искупаемся и будем пить кумыс на том месте, где более 150 лет назад произошла первая встреча Пугачева с яицкими казаками!
Алексей Николаевич грузно поднялся, вытянул руки по швам и шутливо отрапортовал:
— Всегда готов пить… — лукаво помолчал секунду-две и повторил с усмешкой: — Готов пить напиток степных кочевников. Я ведь тоже кочевник…
Вразброд, вольным шагом все последовали за «капитаном», через плечи его была перекинута торба, а из торбы торчали горла двух солидных бутылей. Сбоку «адъютант» нес корзину с кружками. Толстой при выходе рекомендовал отважным туристам «подтянуться и выглядеть как можно интереснее: ведь, возможно, из окон будут любопытствовать казачки». Но… увы! Окна вросших от старости в землю домиков были сплошь завешены изнутри кошмами, дерюгами, ковриками, шубами. Разочарованные туристы шли, понуря головы, как овцы в зной. Хорошо, что до Чагана — рукой подать, всего один квартал.
А на реке — жизнь!
По всему городскому берегу полуодетые, голоногие женщины на деревянных мостках исступленно колотили вальками белье. Между мостками шныряли стайки ребят. От их возни вверх летели брызги, в воздухе брызги разлетались на сверкающие бриллианты. Отовсюду неслись звонкий крик, смех, визг. В этот веселый гомон детворы изредка врывался короткий плач, чаще же слышались сердитые выкрики баб:
— Плыви обратно, поганец… Сюда, сюда ладь, пострел. Утопнешь, паршивец… Сюда держи…
Между женщинами порой вспыхивала перебранка:
— А ты бы, девонька, выше подол задрала. Пусть полюбуются, какая ты есть сушеная вобла!
По чаганскому мосту путешественники прошли молча. Мост ходуном заходил, когда навстречу последовали две арбы, груженные арбузами, дынями. В упряжке — коровы. Рядом шагали три женщины, серые от пыли. Минуя встречных, одна женщина, высокая и худая, блеснув белками, полуобернувшись назад, выкрикнула товаркам:
— Мотри, к нам на племя мужиков пригнали… Вишь, бугаи какие. Радуйтесь, девоньки: будет жить казачество! Будет!
Перейдя мост и поднявшись метров на сто вверх по течению, «безумцы», быстро раздевшись, один за другим стали прыгать в реку. Река в этом месте была довольно широкая, и туристы купались без трусов.
С противоположного берега сразу же послышались задорные голоса:
— Бесстыдники, хоть бы срамные места прикрыли! Белотелого, белотелого тащите в воду! Вишь, сколь жиру скопил: белуга икряная! Так его!.. Так! Поглубже тащите!.. Никак, он плавать не умеет: отгребается четырьмя лапами, как лягушка!
Алексей Николаевич фыркал в воде, отбивался от нападающих. А бабы неистово орали:
— К нам его… к нам! Давай сюда… Мы его скоро вальками отхлопаем!
Двое «безумцев» поплыли на ту сторону. Когда они достигли средины реки, бабы прекратили работу, они стояли на мостках, вытянувшись во весь рост, и следили за приближающимися к ним пловцами. И чем ближе они приближались к мосткам, тем сильнее и забористее становились выкрики.
Алексей Николаевич наблюдал за всей этой картиной и громко смеялся над всполошившимся бабьим царством:
— Эк, как здорово… взыграла дремавшая плоть!
С мостков спрашивали:
— А вы кто такие?.. Отколь?!.
— Писатели… писатели из Москвы, — неслось в ответ.
— Знамо дело: сидя в штабе писарями, можно сберечь тело от загара… И брюхо нажить. Писарям это можно: сиди себе и пописывай.
«Капитан» между тем, облюбовав небольшую площадку, поросшую густой травкой, подмел ее полынью (полынь-то рядом!), разостлал газеты, салфетку, расставил кружки. В центре импровизированного стола водрузил букет голубеньких цветов дикого цикория и подсолнух. Любил «капитан», как малый ребенок, выдумки, прикрасы фантазии.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
Рассказ об удивительных приключениях двух братьев – Никиты и Мити.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.