Внезапный удар - [68]

— Алло! Алло! Штабъ корпуса? Противникъ началъ наступленiе! Прошу немедленно начатъ подтягивать резервы...Да, да. Совершенно правильно... Танковыя части...Конечно... конечно.. Не думаю, чтобы это было серьезно. Хотя, можетъ быть... Нѣтъ, вчера было совсѣмъ  тихо... За ночь не произошло ничего серьезнаго, кромѣ обычной работы патрулей... Какъ...

Страшный грохотъ, отъ котораго, казалось, провалится потолокъ, потрясъ подземное убѣжище штаба сектора. Сразу прекратился стукъ телеграфныхъ ключей, замолчали радіо-телефоны. Телефонисты и телеграфисты съ блѣдными лицами бросились къ выходу. Начальникъ штаба, на полусловѣ оборвалъ разговоръ. Майору Уитлею въ первый моментъ показалось, что земля начала колебаться подъ его ногами.

Ругаясь, начальникъ службы связи ловилъ своихъ солдатъ.

Раздался второй страшный взрывъ. Потухло электричество.

Въ темнотѣ, чей-то незнакомый голосъ кричалъ:

— Включить аккумуляторный свѣтъ! Я приказываю! Включить свѣтъ! Паникѣ нѣтъ мѣста!

Черезъ нѣсколько минуть вновь зажглись лампочки. Майоръ Уитлей удивленно посмотрѣлъ на растерянное лицо начальника штаба.

— Въ чемъ дѣло? — какъ бы про себя, — спросилъ начальникъ штаба.

— Ничего не понимаю, — отвѣтилъ Уйтлей. — Я былъ разбуженъ канонадой и сейчасъ-же поторопился прибыть къ вамъ.

— Канонада началась около четырехъ часовъ утра, когда нашей противовоздушной обороной было отмѣчено появленіе какихъ-то аэроплановъ въ воздухѣ, а затѣмъ въ 6 часовъ утра, начался ураганный огонь по всей линіи. Я снесся съ секторами справа и слѣва, тамъ то же самое. Море огня, поливающее наши передовыя линіи.

— Но этотъ двойный взрывъ? — спросилъ Уитлей.

— Навѣрное детонація какого-нибудь порохового погреба въ одномъ изъ укрѣпленныхъ фортовъ линіи Мажино. Хотя это почти невозможно. Они находятся глубоко подъ землей.

Въ то время, когда начальникъ штаба дѣлалъ эти предположенія, начальникъ связи выбивался изъ силъ, чтобы возстановитъ работу радіо и телефоновъ. Благодаря взрыву нѣсколько радіо-лампочекъ разбились отъ сотрясенія, а нѣкоторые аппараты, болѣе чувствительные, совершенно разстроились. Наконецъ, послѣ долгихъ стараній, удалось установить прежде всего связь съ противовоздушной обороной.

— Алло! алло!... — надрывисто кричалъ телефонистъ.

. . . . .

— Плохо слышу!

. . . . .

— Теперь лучше! — говоритъ штабъ сектора! — да, да, штабъ сектора! Что у васъ случилось...

Начальникъ штаба сектора впился глазами въ лицо телефониста. Онъ, казалось, хотѣлъ взглядомъ залѣзть подъ черепную коробку солдата и скорѣе узнать, что происходитъ тамъ, на нѣсколько километровъ впередъ.

Наконецъ, солдатъ передалъ своему помощнику наушники и поднявшись вытянулся.

— Господинъ полковникъ! Мною только что получено донесенiе изъ штаба противовоздушной обороны. Въ 6 часовъ утра постами номеръ 18, 64, 78 и всѣми передовыми постами наблюденія было отмѣчено появленіе эскадры французскихъ бомбовозовъ. Не желая подвергать опасности свои воздушные корабли, такъ какъ согласно сообщенію постовъ, они вели бой съ непріятельскими истребителями, огонь зенитныхъ батарей былъ открытъ лишь послѣ того, какъ бомбовозы оказались за первымъ поясомъ зенитныхъ батарей. Только послѣ этого былъ открытъ заградительный огонь, чтобы отрѣзать непріятельскіе истребители. Но какъ только бомбовозы оказались надъ линіей укрѣпленій, они неожиданно спикировали внизъ и обрушились на землю, при этомъ произошло два огромной силы взрыва. Благодаря взрывамъ, была на нѣкоторое время нарушена связь.

— О томъ, что нарушена связь, я знаю, — рѣзко замѣтилъ полковникъ. — Капитанъ, какъ скоро будетъ налажено телефонное сообщеніе съ боевыми участками сектора? Неужели нѣтъ возможности немедленно возстановить связь?

— Господинъ полковникъ, — вдругъ неожиданно самъ для себя сказалъ Уитлей. — Разрѣшите мнѣ воспользоваться первымъ моторизованнымъ соединеніемъ, чтобы отправиться съ нимъ на участокъ фронта, подвергшійся бомбардировкѣ противника.

— Дѣлайте все, что хотите, — отвѣтилъ раздраженно полковникъ, почти крича. — Мнѣ нужна связь! Только связь! Мнѣ нужна связь!

Майоръ Уитлей поспѣшно вышелъ изъ штабного блиндажа и облегченно вздохнулъ.

«Какъ не похожи по своему характеру французы на насъ, британцевъ, — думалъ майоръ Уйтлей, идя по обочинѣ шоссе, по которому все время двигались по направленію къ фронту автомобили съ резервами. На востокѣ въ блѣдномъ разсвѣтѣ начинающагося дня бухали пушки. Высоко въ небѣ съ рокотомъ неслась эскадрилья истребителей.

— Что же дѣлать? Какъ попасть въ штабъ танковыхъ войскъ? Нужно кого-то спросить, нужно что-то предпринимать! — продолжалъ думать майоръ Уитлей.

На шоссе, впереди его, въ утренней мглѣ, копошилась какая-то темная фигура около мотоциклетки. Майоръ прибавилъ шагу.

— Алло, бой! — сказалъ онъ, подходя къ мотоциклетисту. — Не можете ли вы меня доставить сейчасъ въ штабъ танковыхъ войскъ?

Солдатъ поднялъ голову и, увидавъ офицера, нехотя оторвался отъ работы.

— Я бы васъ доставилъ съ большимъ удовольствіемъ въ штабъ, — отвѣтилъ онъ, небрежно отдавая честь. По его акценту майоръ Уитлей угадалъ въ немъ гасконца. — Но эта проклятая машина уже съ утра мучаетъ меня. Въ прошлую ночь мнѣ пришлось сдѣлать около 100 километровъ, развозя приказанія, а сегодня, не успѣлъ я отъѣхать десять километровъ, какъ она стала капризничать и вотъ сейчасъ вожусь уже часъ...