Внезапный удар - [65]

Рухнуло на землю вырванное съ корнемъ дерево. Но французы съ бѣшенымъ упорствомъ бьютъ по наступающимъ танкамъ. Впереди, налѣво темнѣютъ силуэты деревьевъ. И изъ-за нихъ загремѣли противотанковыя орудія. Первый танкъ сначала дернулся скачкомъ, а затѣмъ, какъ смертельно раненое животное, покачнувшись, съ лязгомъ и грохотомъ упалъ въ воронку тяжелаго снаряда. Въ слѣдовавшій за нимъ второй танкъ угодилъ снарядъ, разнесшій вдребезги башню. Лишенный управленія, онъ какъ слѣпой заметался со стороны въ сторону. Но вотъ онъ съ разбѣга попалъ въ яму, взрывая гусеницей землю, подымая столбы пыли и, наконецъ, остановился.

Справа, изъ-за деревни, шли навстрѣчу танки французовъ. Одинъ за другимъ, блистая яркими красками маскировки и головой галльскаго пѣтуха, они, выйдя за околицу, стали набирать скорость. Командиръ головного танка, нервно стиснувъ рукоятку поворотно - подъемнаго механизма, внимательно всматривался впередъ, прильнувъ къ окуляру прицѣла

Дивизіонъ французскихъ танковъ показался совершенно неожиданно на флангѣ противника.

Въ окуляръ были видны среди воронокъ взрытаго снарядами поля нѣмецкіе пѣхотинцы. Они, использовавъ каждое прикрытіе, каждую яму, быстро продвигались впередъ.

Съ головного танка французовъ грянулъ выстрѣлъ. Еще одинъ. Снаряды, описывая блестящую траекторію, падали на взрытое снарядами поле и отъ каждаго ихъ взрыва къ небу взлетали комья земли и части тѣлъ нѣмецкихъ пѣхотинцевъ. Этотъ интенсивный огонь непріятельская пѣхота не выдержала. Она какъ-то внезапно остановилась и начала безпорядочно отстрѣливаться. Но танки неумолимо шли впередъ, уничтожая все живое огнемъ, давя своими гусеницами.

Грохнула противотанковая пушка. Но мѣткій выстрѣлъ француза сразу заставилъ ее замолчать. Послѣ взрыва снаряда изъ наскоро вырытаго прислугой орудія окопа взлетаютъ руки, ноги, колеса.

— Впереди справа непріятельскіе танки! — кричитъ внизъ командиръ головного французскаго танка.

— Магазинъ! Быстро!

Командиръ, повернувъ башню направо, обрушиваетъ всю силу огня на нѣмецкіе танки, идущіе теперь спасать свою приземленную огнемъ противника пѣхоту. Справа и слѣва отъ командирскаго танка вырисовываются все новыя и новыя башни, украшенныя галльскимъ пѣтухомъ.

Командиръ лихорадочно заряжаетъ пушку и пулеметъ. Дорога каждая минута. Въ пылу боя онъ громко кричитъ, будто его слышатъ подчиненныя ему стальныя башни танковъ.

— Впередъ!

Вдругъ машина на ходу погружается въ топь. Въ танкѣ появляется вода. Все выше и выше.

По триплексу бьетъ пулеметная очередь. Осколки впиваются въ тѣло. Командиръ головного танка закрываетъ лицо руками. Изъ-подъ пальцевъ течетъ кровь.

— Раненъ?

Командиръ открываетъ глаза. Они у него синіе, большіе, съ длинными рѣсницами.

— Вижу... — радостно вскрикиваетъ онъ, бросаясь къ бойницѣ и четко командуетъ:

— Справа — врагъ! Держать на врага!

И, вновь развернувъ башню, открываетъ огонь. Это была безпримѣрная атака. Впервые, за исторію войны, на полѣ дрались, какъ средневѣковые рыцари, желѣзныя чудовища. Они наскакивали другъ на друга и, сцѣпившись гусеницами, летѣли въ огромныя воронки, вырытыя снарядами, чтобы тамъ, на днѣ, разстрѣлять другъ друга въ упоръ...

Оглядываясь кругомъ, командиръ головного танка увидалъ, что онъ заскочилъ далеко впередъ. Повернувъ башню назадъ, онъ въ щель замѣтилъ, какъ на взборожденномъ снарядами полѣ происходятъ схватки между французскими и нѣмецкими стальными чудовищами. Поворачивая башню командиръ увидѣлъ, справа отъ себя, уткнувшійся въ воронку танкъ. Кругомъ раздаются только отдѣльные выстрѣлы.

«Можетъ быть это наша машина, которая шла вправо впереди отъ меня? — мелькаетъ мысль въ головѣ лейтенанта. И онъ знакомъ приказываетъ уменьшить ходъ танка, отдавая приказаніе одному изъ своихъ стрѣлковъ произвести развѣдку.

— Слушаюсь, господинъ лейтенантъ! — отвѣчаетъ маленькаго роста краснощекій стрѣлокъ, одѣтый въ кожаный костюмъ и спеціальный танковый шлемъ.

Загремѣли болты люка. Командиръ смотритъ на своего стрѣлка, онъ знаетъ, что еще всего восемь мѣсяцевъ тому назадъ, этотъ молодой двадцатилѣтній парень ходилъ за плугомъ на цвѣтущихъ лугахъ Прованса и былъ далекъ отъ мысли, что ему придется когда-нибудь служить на современномъ стальномъ чудовищѣ, стрѣлять изъ орудія и пулемета. Сейчасъ лицо его полно рѣшимости. Вынувъ изъ кобуры револьверъ онъ, какъ бы ожидая приказанія, посмотрѣлъ на лейтенанта.

— Ну, иди, иди! — грубовато прикрикнулъ на него офицеръ.

Солдатъ выскальзываетъ изъ танка и нѣкоторое время держится совсѣмъ близко отъ него. Потомъ низко пригнувшись къ землѣ вскакиваетъ въ воронку. Танкъ почти по пятамъ слѣдуетъ за своимъ развѣдчикомъ Но вотъ солдатъ уже около лежащаго въ воронкѣ танка. Осторожно подходитъ съ правой стороны и стучитъ рукояткой револьвера по бронѣ.

— Эй. кто живой!

... Башенный стрѣлокъ, черный какъ жукъ марселецъ, поднимаетъ руку, чтобы предупредить готоваго отозваться механика-шофера. Въ тишинѣ онъ слышитъ какъ стучитъ, словно о броню, его сердце. Такъ оно стучало у него, когда одинъ разъ, въ родной Бретани, онъ попалъ въ штормъ вмѣстѣ со старикомъ отцомъ, когда сорвало парусъ, сломало мачту, а волны, налетая одна на другую, ходили по палубѣ лодки.