Внезапный удар - [3]

Такъ, постепенно облегчая машину, О’Коннель довелъ ее до того, что безъ малаго остался одинъ скелетъ. Зато она лѣзла на 13.000 метровъ. Но Тэди зналъ, что итальянцы уже забрались на 14.000, а за ними лѣзли вверхъ французы.

Затѣмъ очередь пришла на одежду. Чѣмъ выше забирался Тэди, тѣмъ труднѣе становилось ему. Нужно было пріучить организмъ летать въ скафандрѣ. Но и это ему удалось. Теперь Тэди свободно подымался на своем «скелетѣ» уже на 16.000 метровъ.

Поэтому, сегодня, 8 сентября. Тэди былъ увѣренъ, что на праздникѣ авіаціи ему удастся легко побить и французовъ, и итальянцевъ.

Утромъ, по заведенной давно уже привычкѣ, выскочивъ изъ подъ душа, лейтенантъ крѣпко растерся мохнатымъ полотенцемъ. Послѣ массажа тѣло сдѣлалось свѣжимъ и молодымъ. Быстро сбѣжавъ внизъ въ столовую, онъ наскоро выпилъ какао и уже въ прихожей услышалъ легкій скрип. Подойдя къ двери, онъ раскрылъ ее и увидѣлъ, какъ на игрушечномъ стуликѣ его любимица, дочь миссисъ Мэри, Кэтъ, пыталась рученками дотянуться до звонка. Увидавъ лейтенанта, дѣвочка улыбнулась.

— Кэти, что ты здѣсь дѣлаешь?

— А во сколько часовъ ты поѣдешь на полетъ?

— Черезъ полчаса!

— Ну, вотъ, я такъ и знала, а мама еще спитъ...

АВІАЦІОННЫЙ ПРАЗДНИКЪ.

Несмотря на довольно ранній часъ, дороги аэродрома были забиты автомобилями. Тэди пришлось то и дѣло останавливаться на перекресткахъ и потерять около часу времени на улицахъ города, пока удалось выбраться на окраину.

По синему августовскому небу бѣжали рѣдкія разорванныя облака. Мягкіе лучи осенняго содпца ласкали зеленую мураву аэродрома. Трибуны были биткомъ набиты зрителями. Въ королевской ложѣ, внимательно слѣдя за полетами, сидѣлъ король, королева и молодыя принцессы.

Праздникъ удался. Стоялъ несмолкаемый шумъ рукоплесканій, какъ будто летчики могла ихъ слышать сквозь ревъ своихъ моторовъ.

Толпа на минуту замолчала, когда громкоговорителя возвѣстили, что сейчасъ будетъ стартовать лейтенантъ королевской авіаціи О’Коннель, который попытается побить міровой рекордъ высоты.

Въ первомъ ряду ложъ била въ покраснѣвшія ладоши Кэти.

— Хлопайте же, пожалуйста, — сердито кричала она сосѣдямъ. — Сейчасъ дядя Тэди полетитъ.

Тэди не замѣчалъ времени. Его вниманіе было приковано къ приборамъ. Все шло отлично. Земля давно уже превратилась въ карту съ потускнѣвшими красками, подернутыми голубой дымкой. Рѣдкія облачка блестѣли далеко внизу. Появилось обычное ощущеніе кривизны земной поверхности. Представленіе о землѣ, какъ плоскости, исчезало каждый разъ, когда онъ переходилъ за предѣлы тринадцати тысячъ метровъ.

Стрѣлка альтиметра медленно ползла къ четырнадцати тысячамъ. Подъемъ сдѣлался очень медленнымъ.

Лейтенантъ почувствовалъ тупую ноющую бодъ. Кѵазалось, лѣвую ногу втиснули въ очень узкій сапогъ съ непомѣрно длиннымъ голенищемъ. Надѣвая мѣховой чулокъ, Тэди слишкомъ сильно затянулъ ремешокъ, а онъ, по собственному опыту зналъ, что всякая перетяжка, незамѣтная на землѣ, съ высотою даетъ себя чувствовать очень сильно.

Тэди хотѣлъ нагнуться, чтобы отодвинуть ремень подъ скафандромъ. Но для этого нужно было ему сдѣлать значительное усиліе: ткань скафандра, наполнившагося кислородомъ, прилипла къ тѣсному сидѣнію и сдѣлалась желѣзно-твердой. О’Коннель почувствовалъ головокруженіе. Рѣшилъ оставить попытку, но тутъ же дала себя знать нога. Нужно было выбирать между нестерпимой болью и головокруженіемъ, которое при малѣйшей неосторожности, при мало - мальски сильномъ движеніи могло перейти въ обморокъ. Но съ каждой секундой боль все болѣе усиливалась. Тэди казалось, что нога раздулась до размѣровъ бревна, что вотъ - вотъ лопнетъ кожа.

Стрѣлкѣ альтиметра осталось пройти еще сто метровъ до рекорда итальянцевъ, когда Тэди почувствовалъ, что его силы въ борьбѣ съ болью истощаются. Нога горѣла, пламя растекалось по бедру и подымалось все выше и выше.

Стрѣлка альтиметра подымалась отвратительно медленно. Она едва - едва переползла 16.200 и нехотя двигалась дальше черезъ бѣлыя черточки дѣленій. Казалось, она отсчитываетъ не десятки метровъ высоты, а огненной чертой отмѣчаетъ все дальше и дальше проникающую боль.

Если бы можно было закричать, но кричать было опасно, — силы нужны для управленія самолетомъ.

Машина подходила къ потолку. Все менѣе увѣреннымъ становился полетъ. Малѣйшее движеніе рулей, самое осторожное, едва замѣтное, заставляло аппаратъ проваливаться. Тэди почти обрадовался, когда, наконецъ, лочувствовалъ хорошо знакомые симптомы потолка. Дальше машина не полѣзетъ.

Стрѣлка альтиметра, вибрируя, заняла «16.300». Тэди сь облегченіемъ перевелъ аппаратъ въ планированіе. Трибуны съ нетерпѣніемъ ждали его посадки.

Макъ Скоттъ, прикомандированный къ штабу устроители праздниковъ, уже нѣсколько разъ подымался на вышку, гдѢ былъ устроенъ микрофонъ, чтобы успокоить зрителей, волновавшихся за невидимаго О’Коннеля. Макъ Скоттъ съ удовольствіемъ объяснялъ, какъ происходитъ полетъ. Онъ употреблялъ техническіе термины, иногда немного Фантазировалъ и чувствовалъ себя такъ, точно самъ былъ виновникомъ торжества.

— Алло! Алло! Обратите вниманіе! Лейтенантъ О’Коннель планируетъ на посадку. Его аппаратъ находится на западѣ. Вниманіе! Вниманіе! Черезъ нѣсколько минуть вы узнаете результаты полета, — громко объявляли десятки громкоговорителей, заглушая шумъ толпы.