Вне закона - [5]

События, обозначившие конец беспечного детства, произошли и в жизни Лобастого. Однажды в росистое августовское утро мать пришла к логову не одна. Следом за ней к поляне один за другим вышли три волка. Остановившись поодаль, они некоторое время внимательно смотрели на Лобастого, потом вместе с матерью спустились к водоему, где, громко шлепая языками, жадно лакали зеленую воду. Тяжело поднявшись обратно к логову, волки обошли стороной поляну-столовую, где уже расправлялся с принесенной матерью бараньей ногой Лобастый и, отойдя на почтительное расстояние, закрутились над устройством лежек. Видно было, что звери пришли сюда надолго. Появление их сначала озадачило и даже перепугало Лобастого. Но спокойное поведение матери и принесенная ею баранья нога быстро успокоили и его. Однако во время завтрака он все же часто поглядывал на мирно спавших пришельцев и изредка для порядка поварчивал.

В течение нескольких дней волчья семья не покидала логова. Вернувшиеся к своей матери переярки успели за это время освоиться на новом месте и близко познакомиться с прибылым. Молодая волчица была приветливее своих серых братьев. Однажды, исследуя Лобастого носом, она даже снисходительно помахала хвостом. Лобастый же, запрятав на всякий случай хвост под ноги и прижав уши, с опаской и недоверием поглядывал на волчицу. А та, видимо, решила окончательно расположить к себе сурового братца. Неожиданно мотнувшись всем корпусом перед его носом, она припала к земле и, задорно вильнув хвостом, пригласила к игре. Однако игра состоялась не сразу. Лобастый, правда, значительно подобрел, расправил уши и освободил хвост. Но все же, прежде чем приступить к веселью, он несколько раз обошел сестру и внимательно ознакомился со всеми ее звериными достоинствами.

На следующее утро, когда ночь еще сливалась в сизых сумерках с наступающим рассветом, волчью семью охватило возбуждение. Старая волчица сначала долго и беспокойно бродила по поляне, потом села и, подняв длинную морду к светлеющему сквозь сосны просвету, завыла.

Высокий, щемящий душу голос зверя креп, разливался над лесом и вдруг, достигнув предельной силы, потек на убыль, затих и, наконец, в каком-то тоскливом выдохе оборвался. Всполошившиеся переярки некоторое время молча покрутились близ матери и один за другим влились в нестройный звериный хор. Лобастый не находил себе места. Новое, незнакомое еще чувство тоски и страсти овладело всем его существом. Он сновал меж волками, скулил и, наконец, не выдержав, громко взвизгнув, залаял. Над дрогнувшей тишиной еще раз взорвался, затрепетал над лесом мощный тоскливый призыв, и, наконец, замер, оставив в неожиданно воцарившемся безмолвии оцепенение и тревогу…

Волки шли с логова. Впереди сторожкой рысцой бежала волчица. Следом за ней поспешал Лобастый. Не давая ему отставать, сзади шли переярки. Лобастый с непривычки быстро устал. Но, чувствуя за собой жаркое дыхание молодой волчицы, он, спотыкаясь и путаясь в траве, наддавал ходу.

Было совсем светло, когда, перейдя на шаг, волки, наконец, вышли из леса. С возвышенности открывались бескрайние просторы света и зелени. Такого Лобастый еще не видал ни разу. Куда ни глянь, всюду блестели росой и переливались ярким зеленым глянцем луга. Далеко за ними светилась охваченная лучами зари щетка хвойного леса.

Широкая озерина живописно вписалась в зеленую раму лугов и была совсем близко. Ближний ее берег чернел изрытой копытами почвой. От него, влево по лугу, туда, где за шапками тополей блестели росой крыши фермы, бежали овечьи тропы.

Волки разбрелись по угору в широкую цепь и, прикрываясь пирамидками можжевельника, стали спускаться в луга. Лобастый шел рядом с матерью в центре. Неподалеку от пастушьей тропы звери остановились. Сюда уже ясно долетали окрики пастухов, глухое разноголосое бряканье боталов, блеяние овец и мычанье коров.

Как только из далеких кустов ольховника на луга высыпали первые овцы, волки легли.

Табун растянулся. Пастухи, отчаянно ругаясь, свистя и стреляя хлыстами, все еще собирали коров у поскотины, а головной черный лохматый баран был уже совсем рядом.

Сквозь траву Лобастый хорошо видел бежавших мимо него овец. Прижимаясь к земле, он все время чувствовал близость матери и в любую минуту готов был выполнить ее волю. Тело волчицы, подобно мощной пружине, подобралось, дрогнуло и…

На чистый луг из травы в едином порыве взметнулись страшные звери и огромными прыжками понеслись к обезумевшим от страха животным.

Охваченные кольцом овцы в паническом страхе скакали прямо к воде. Уцелевшие от окружения некоторое время бестолково метались по лугу, потом разрозненной массой понеслись к поскотине.

Однако волки почему-то медлили. Сбив в плотную кучу к самой воде одичавших от страха овец, переярки уселись по сторонам. Волчица, прижав уши и нервно помахивая хвостом, прошла перед носом Лобастого и, увлекая его за собой, ринулась к озерине. Лобастый, не отставая от матери, влетел в самую гущу стада. Увидев страшные клыки волчицы, брызнувшую из овечьей шеи струю крови и опрокинутое на спину животное, Лобастый понял, что нужно делать и что ждут от него мать и сидящие по сторонам волки. Он бестолково кидался по сторонам, кусал, рвал шерсть, порой попусту лязгал зубами, но снова и снова бросался на жертву.