Вне закона - [24]
Низко припав к земле, прикрываясь редкими кустиками бурьяна, он стал быстро спускаться к лугу. Отрезав свиней от Раздольной, пошел открыто, не торопясь и, словно пастух, старательно собирающий стадо, все время заходил то в правую, то в левую сторону. Какая-то из свиней, завидев надвигавшегося зверя, тревожно хрюкнула. Все ее товарки, тупо уставившись на пришельца, замерли. А Лобастый, словно не замечая их смятения, продолжал свои замысловатые маневры.
Животные не выдержали: с отчаянным визгом и хрюканьем они всем стадом кинулись наутек. Лобастый небрежным наметом шел сзади, стараясь как можно ближе подогнать одичавших от страха животных к лесу. Свиньи все больше разбегались в разные стороны. Каждая из них, спасая свою шкуру, с дикими воплями неслась невесть куда, лишь бы подальше от страшной опасности.
Свинячий переполох привлек, наконец, внимание тракториста. Он встал на крыло трактора и увидел что-то совершенно необычное и непонятное. Волк и свинья бок о бок трусили к лесу. Остальные животные были уже далеко. И лишь одна избранница, словно в парной упряжке со здоровенным зверюгой, казалось, весело и беспечно совершала прогулку по полю. Будто найдя закадычного друга, она ни на шаг не отставала от своего рослого, склонившегося над ней кавалера и только отчаянные визгливые вопли выдавали ее страх. Цепко ухватив свою спутницу за ухо, Лобастый продолжал бежать к лесу.
Тракторист соскочил на землю и, выхватив из кабины тяжелый ломик, пустился в погоню. Он бежал, тяжело вихляясь по пахоте, запинаясь и посылая на волчью голову отчаянные проклятья. Несмотря на то, что расстояние между ними медленно сокращалось, Лобастый не обращал внимания на погоню. Он настойчиво тащил свою жертву и вскоре скрылся в зарослях. Тяжело переводя дух, тракторист остановился и, смачно сплюнув, побрел назад. Еще долго слышался из леса медленно удаляющийся голос плененной свиньи, потом где-то далеко в последний раз раздался ее истошный визг, и все смолкло.
— Опять пожаловал! Живой, дьявол трехпалый!
Иннокентий Федорович, еще раз глянув на четко отпечатавшиеся по пашне волчьи следы, поднялся и забросил за плечи новую тулку. Свинью, несомненно, задрал старый знакомый. Это открытие взволновало и обрадовало. Появление в эту пору в Раздольной матерого зверя свидетельствовало о близости логова. Разыскать волчье гнездо было давнишней мечтой. Кроме охотничьего интереса, это могло принести не маленький доход. Поэтому вечером на вопрос председателя, — не стоит ли сообщить волчатникам, — Иннокентий Федорович ответил решительно: «Пока надобности не видно!»
За дело Кеша взялся круто, дома его теперь почти не видели. Иной раз, захваченный дальней дорогой, он не возвращался и к ночи.
За несколько дней Иннокентий Федорович обегал все известные ему лазы и звериные переходы, обошел крепи и хоронилища, где могла огнездиться волчица. И все было напрасно.
— Ты где сёдни бегал? — встретила однажды Кешу жена. — Опять, поди, на «Красный маяк» мотался? А волки твои на Липовой горе коз дерут!
— Что-о? — насторожился Кеша.
— Вот тебе и «что-о»! Две козы сподряд у Ивана Захарыча нарушили.
Наскоро отобедав, Иннокентий Федорович собрался в поход. Пчельник на Липовой горе был в восьми километрах от Раздольной. Туда Кеша еще не заглядывал. В сумерках позднего морочного вечера на крыльце хутора в ослепительно белой, свежеотглаженной берендеевской рубахе, в широких полотняных штанах его встретил сам хозяин.
— А я тебя поджидал, Федорыч! В самый раз пожаловал. Вымок ведь, заходи в избу.
— Нет, погодь. Тут покурю сперва, — Иннокентий Федорович тяжело опустился на завалинку.
— Слыхал? Заели меня, Федорыч, волки! По первости старшую козу уволокли. Тут я Шурку в пастухи нарядил. И надо же, не углядел парень! Вчера вторую нарушили!
Кеша с невозмутимым видом частного детектива выслушал жалобу, закрутил окурок каблуком в землю и, направляясь за хозяином в темные сени, отдал первое распоряжение.
— Завтра, Иван Захарыч, с утра скотину далеко не пущай. Оглядеться надо!
Утром он, сопровождаемый пчеловодом, осмотрел место происшествия. Метрах в трехстах от пчельника средь зарослей липняка и невысокого пихтового леса раскинулась ровная, как небольшое зеленое озеро, круглая еланка. На ближней от пчельника кромке стоял старый погнивший сруб в три-четыре венца. Мимо него через елань перебегала малоезженная покосная дорожка и в дальней кромке лужка, заскочив в узкую лесную щель, терялась в зарослях.
По рассказам Ивана Захаровича, обе козы были схвачены у дальней кромки елани и унесены прямо в лес. От позавчерашней жертвы на примятой траве под деревьями еще сохранились следы крови и белой шерсти. При выходе дорожки из леса, на размокшей с вечера грязи, Кеша увидел знакомый ему след. Трехпалый был здесь сегодня утром…
Вернулся на пасеку Иннокентий Федорович сильно уставший и огорченный неудачами. За весь день он не нашел больше ни одного следа.
Оставалось одно: попытаться встретить трехпалого здесь, на пасеке. Обе козы зверь унес почти в одно время, да и сегодня утром побывал у пасеки. Такая пунктуальность зверя не могла быть случайной. Вечером, за медовухой, Кеша поделился своими планами с Иваном Захаровичем.
