Вместо свадьбы - [14]

Он рассмеялся:

— Осмелюсь предположить, что вы ждете меня и волнуетесь?

— Ну конечно! — Она непроизвольно улыбнулась, глядя на ямочки на его щеках. — Размечтались! Я дышу воздухом.

— Знаю, знаю. Вас тянет на этот пятачок как магнитом.

Она пропустила его слова и ничего не ответила, потому что сегодня днем слышала то же самое от Бернара.

— Так что же вы снимали в темноте?

— Ничего. Мы долго ехали. А снимали, еще когда было светло.

— Да?

— Нам никак не удается изобразить прогулку под цветущими каштанами, вот досада! — сказал он, подходя к ней.

Эвелин заметила, что две девушки, вышедшие из автобуса, смотрят на нее с нескрываемой завистью. Они, наверное, тоже «осмелились предположить», что она выслеживает Шарля и теперь пришла его встречать!

— Ничего страшного, еще будет время, когда уедут ваши коллеги с телекамерами.

— Мне кажется, они никогда не уедут! — Шарль картинно закатил глаза. — На самом деле завтра у них последний день… Знаете, если бы я был чуть понахальнее, то пригласил бы вас сейчас к себе в гости. Хотя бы так нам удалось бы немного пообщаться.

Эвелин залилась краской:

— Ну только не сейчас. Я очень устала. А завтра вставать рано.

— Тогда зачем вы вышли на воздух?

— Я… так весна же. Ну…

Он снова поправил запутавшийся в капюшоне курки локон на плече Эвелин и сказал:

— Знаете, обидно получается: нас с вами видят за завтраками каждый день, думают про нас бог знает что, а мы даже… даже…

— Что?

— Ни разу не держались за руки.

Эвелин снисходительно улыбнулась:

— А вас это сильно утешило бы?

— Конечно!

— Тогда это легко исправить. — Она взяла его руку в свою ладонь и тихонько сжала, словно в приветствии.

Шарль тут же взял ее вторую руку, пропустив свои пальцы между пальцами Эвелин, и прижал к себе. Эвелин опалило его дыхание, и она почувствовала, что трепещет, словно школьница на первом свидании.

— Если бы я был понахальнее… — повторил он шепотом.

— Обычно я люблю нахалов, — тоже шепотом ответила она, — но не сегодня.

— Отлично. У нас послезавтра три выходных. Мы будем гулять и звать весну, чтобы она приходила поскорее.

— Да, весну. — Эвелин казалось, что она сейчас растает и превратится в одну из прозрачных луж под ногами.

— Весной так хочется любви… Правда, Эвелин?

После этих слов он легко провел своими губами по ее щеке, а потом слегка, словно полушутя, прихватил губы. Это был даже не поцелуй, а так… Это напомнило Эвелин ребяческий жест из школьного прошлого и немного не увязывалось с романтическим образом Шарля.

Но она решила не придавать этому значения. При чем тут эти мелочи? При чем тут какой-то образ, когда Шарль сейчас обнял ее и впервые недвусмысленно дал понять, что у них есть все шансы на настоящий роман? И что он начнется буквально завтра, как только они освободятся от работы. И он мог бы начать его прямо сейчас, если бы она тоже была «чуть понахальнее».

Эвелин, тяжело дыша, отступила назад. Трудно было сказать, что именно она испытывала сейчас. Нетерпение? Восторг? Разочарование? Или просто растерянность? Пожалуй — все сразу.

Нужно было срочно расходиться. Продолжать беседу не имело смысла, иначе она рисковала закончиться лишь на рассвете в номере Шарля или в ее собственном. И тогда наконец они вышли бы к завтраку вместе!

Шарль, видимо, тоже понял это и отпустил ее руки, словно чего-то испугался.

— Мы увидимся завтра.

— Да, конечно.

— Завтра у меня последний тяжелый день. Потом я буду предоставлен сам себе.

— Хорошо.

— Мы… мы изобразим прогулки по вечернему Довилю. — Он криво улыбался, нужно было что-то говорить, но оба думали совсем о другом, и оба это понимали.

— Да. Но Баффинова Земля — тоже хорошее место. Так что можно не изображать.

— Да, можно.

Он замолчал, красноречиво глядя на нее и, очевидно, не находя в себе достаточно мужества, чтобы развернуться и уйти. Эвелин тоже молчала.

Им не хватило какой-то секунды, иначе роман начался бы прямо сейчас и эта история имела бы совсем другой финал. Но…

Но Эвелин отвела глаза, не выдержав последней секунды, Шарль вслед за ней тоже, и, постояв немного молча, они попрощались. Получилось как-то скомканно и неловко, и Эвелин долго потом не могла уснуть, вспоминая сначала поцелуй, а потом — неуклюжее рукопожатие. Зачем она придумала пожать ему руку? Это перечеркнуло всю тонкость и изысканность последних минут встречи.

Сегодня им снова предстояло встретиться за завтраком, а потом… А потом — вечер. А потом — три выходных. Эвелин даже стало немного страшно от того, насколько очевидной была ее перспектива на эти выходные. Надо же как: едва успела приехать, а самый красивый мужчина Франции и Канады — уже у ее ног. Впрочем, у нее почти месяц не было вообще никакого мужчины.

Сегодня вечером уезжает часть съемочной группы, и у Шарля освободится уйма времени. А завтра — у нее день рождения, но никто, кроме Бернара, об этом не знает. Но, скорее всего, и Бернар тоже об этом забыл.

Эвелин помотала головой, разбрызгивая капельки влаги с мокрых волос, и закуталась в махровый халат. Она всегда по утрам после холодного балкона залезала греться в душ.

Итак, вечером они с Шарлем пойдут гулять, ночь проведут вместе (вне всяких сомнений!), а утром она сообщит, что у нее день рождения. Нет, она сообщит о дне рождения прямо сейчас, за завтраком. Эвелин глубоко задумалась, поплотнее закутываясь в халат и удобно устраиваясь в мягком глубоком кресле. Внезапно ее потянуло в сон. Здесь вообще спалось хорошо, а вставала она все-таки рано, причем не по будильнику, а словно чувствуя восход… Вчера она очень поздно легла, и сейчас, после свежего воздуха, а потом после теплого душа, снова хочется спать… А весной так хочется любви… Безумный ослик… А почему люди перед сном считают слонов? А может, надо осликов?