Вечер этого же дня. Алдар.
Быстрый перекус небольшим куском вяленого мяса и в путь, Оюна впереди, мы движемся быстро вглубь леса, я настроен на работу, хватит расслабляться, а о нашем совместном будущем подумаю чуть позже.
Три дня спустя. Алдар.
Ввожу в навигатор координаты последнего в этом квадрате военного объекта, отправляю сообщение к командиру. Все, наша миссия окончена. Мы обследовали пять квадратов, больше невозможно, да и стратегически не нужно. Задача нашей армии только нанести удар мщения, а не захватывать планету, в этом нет необходимости, у себя бы на планете жизнь наладить.
Получаю сообщение от командира, затаиться подальше от этой местности и ждать высадки наших войск.
— Я свободен, — убираю навигатор, встаю и подхожу к Оюне, — спрячешь меня до прибытия наших войск.
— Легко, Нарат уже нашел хранилище, куда можно поместить души, там и переждем наступление, самое безопасное место.
— А где мы найдем Нарата?
— Он уже движется к нам, подождем немного.
Двое суток спустя. Алдар.
Осторожно уложив бессознательную Оюну на настил из сухой травы, я вышел из пещеры, на улице ночь, наши войска уже начали войсковую операцию, грохот от взрывов хорошо слышен даже зарево видно, хотя пещера находиться глубоко в густом лесу.
— Перекусим, — Нарат протягивает мне армейский сухпаек и бутылку воды.
— Спасибо, она всегда так переносит ритуал?
— Всегда, только время, проведенное в бессознательном состоянии, бывает разное, когда сутки пролежит, когда двое, а может и трое, один раз такое бывало, я перепугался тогда, молодой был неопытный.
— А ты?
— Я не могу быть вместилищем душ, только женщины, родившиеся в год черного солнца, в третий летний месяц.
— В год черного солнца? — Удивляюсь я, — так она на три года младше меня, а так не скажешь, очень молодо выглядит.
— Она будет юно выглядеть долго и проживет дольше чем человек, такова благодарность душ, но есть и другая сторона если вовремя не остановиться, то души сделают тебя бесплодной. Молодая, красивая и пустая, самое лучшее вместилище для душ. Раньше женщины полностью отдавали себя этой миссии и умирали, не оставив потомства. Сейчас старейшины такого не допускают, нужно передавать знания другим поколениям, пусть и молодежь поработает, узнает каково это — носить в себе души умерших, не каждый родившийся в год черного солнца и третий месяц лета способен выдержать и не сойти с ума.
— Каждому свое, военные каждую минуту рискуют жизнью, вы рискуете и жизнью, и разумом, и я теперь не уверен, что моя профессия самая опасная, — и в этот момент у меня запиликало переговорное устройство, мне передали координаты для встречи, видимо боевые действия подходят к концу, интересно месть состоялась или нет? Дойду узнаю.
— Жаль, что я не могу сказать Оюне до свидания.
— Я передам, — улыбается Нарат.
Построив на навигаторе маршрут, я пожал руку Нарату и направился к своим войскам.
Четыре года спустя. Алдар.
В отставку меня не отпускали, хотя я написал несколько десятков рапортов, какие причины только не называл. Начальство ни в какую, мол, есть ещё вероятность нападения на планету, а значит, нужно готовиться к обороне, и такие опытные бойцы, как я, очень востребованы. А ещё у меня не было ни одного отпуска, все по той же причине, «велика вероятность нападения на планету». И я, и мой зверь просто извелись, нас тянуло на другую планету, но я не мог дезертировать из армии, мой отъезд именно так бы и выглядел.
Разворачиваюсь к окну, сумерки, красиво, лето, а я в душном кабинете решаю стратегические задачи сейчас бы искупаться в прохладном озере и тут я резко чувствую холод, очень знакомое состояние, разворачиваюсь, прямо в центре моего кабинета стоит Оюна и держит на руках маленького мальчика оборотня.
— Вот, сынок, твой папа, — говорит она, опуская мальчишку на пол, тот, не раздумывая, подбегает ко мне, я от неожиданности впадаю в ступор, не могу и пальцем пошевелить.
Ребенок останавливается около меня, принюхивается, и чуть наклоняет голову, чтобы лучше разглядеть.
— Ну что, похож? — спрашивает Оюна.
— Похож, — отвечает ребенок и тут я наконец-то отлипаю и, подхватив малыша, сажаю его на колени, он даже не испугался будто ждал именно этого.
— Будем знакомы, сын, — Алдар, но лучше папа.
— Ник, — отвечает ребенок, — но лучше сынок.
И мы начинаем смеяться, Оюна смотрит на нас и улыбается, как же я рад видеть вас, любимые мои.
— Мы пока поживем с тобой, — говорит Ник.
— Почему «пока» сынок? Вы всегда будете со мной, а я с вами, и никуда не отпущу.
