Влюбленные соперники - [18]

— Слишком много вопросов задаешь.

— Есть такое дело. Спишем это за счет журналистской любознательности.

— Да? А по-моему, это называется иначе: совать нос не в свои дела.

Денби отвернулся. Мартина явно не из тех, кто вышвырнул бы все вещи брата. Наоборот, будет тянуться к ним. Записные книжки. Фотографии. Память о родном человеке. В домике полно такого рода предметов, а комната Пола выглядит так, будто по ней снегоочиститель прошелся. Да еще на всякий случай и отпечатки пальцев стерли.

Мартина переступила с ноги на ногу.

— Ну что, доволен? Экскурсия окончена?

Денби упорно отводил взгляд от ее волос, мягкониспадавших на плечи. Сегодня на Мартине джинсы были еще более драные, чем вчера, заношенная рубаха лоснилась на округлых ягодицах. У него так и чесались руки потрогать эти округлости. Духами она явно не пользовалась, но все равно распространяла вокруг себя какой-то неуловимый аромат леса и цветов.

— Пошли. — Денби круто повернулся.

Веревка была им уже не нужна. Небо расчистилось настолько, что домик был и отсюда виден; окруженный со всех сторон пихтами и кедром, он стоял наверху крутого склона, прямо над узким входом в пещеру. Из трубы струился, обещая тепло и приют, легкий дымок. Денби ощутил приятную тяжесть в груди, как в пору весенней оттепели или в сочельник, когда воюющие армии прекращают боевые действия.

На полпути к дому он вдруг схватил Мартину за локоть:

— Стой!

Мартина вздрогнула и проследила за его взглядом:

— Что такое?

— Смотри. — Денби ткнул пальцем в сторону, где на свежевыпавшем снегу были видны чьи-то следы.

Глава 5

Они вошли в дом.

Мартина скользнула в дверь вслед за ним.

— Видно, у тебя воображение разыгралось.

— Осторожность у меня в крови, — огрызнулся Денби, стягивая куртку.

— Осторожный человек никогда не подойдет так близко к краю обрыва. Кстати, что все же тебя туда занесло? — Мартина давно хотела это выяснить.

А затем, по всей видимости, последуют и другие вопросы. Она готова задать их. Или все же нет? Впрочем, он может и не ответить. И не рассеять ее усиливающиеся подозрения.

Денби долго, явно дольше, чем нужно, очищал от снега свою кожаную куртку.

— Ты, кажется, обещала не задавать вопросов?

Вот-вот, именно это ощущение и росло в ней постепенно — все не так, как кажется на первый взгляд. Не тот он человек, за которого себя выдает. Хуже всего было то, что Мартина гнала от себя эти подозрения.

— Не знаю уж, кто ты, бывший журналист, «зеленый» или еще кто, но вопросов задаешь слишком много.

Денби присел на корточки у камина и подбросил в руке тяжелое полено. Для человека, который так сильно покалечился не далее как вчера, что-то слишком свободно он передвигается.

Денби глубоко вздохнул, сам толком не понимая, почему, собственно, ему так не хочется рассказывать свою выдуманную историю. Он ведь делает все, что нужно, так?

— На днях я участвовал в марше протеста. Ну и услышал случайно, как двое парней говорят о тебе. Я так понял, что они собираются дать тебе хороший урок.

— Мне?

— Ну да, во всяком случае, той, которая живет здесь одна и занимается лесозаготовками. Честно говоря, сначала я не очень-то понял, о чем речь, но на всякий случай решил последовать за ними.

— Ну прямо-таки рыцарь. На помощь даме бросился?

— Слушай, пресса широко освещает события, происходящие в долине. И никому не нужна дурная реклама из-за каких-то горячих голов.

— Ну и где сейчас эти горячие головы?

— Я упустил их.

— И нашел меня?

— Не совсем таким образом, каким рассчитывал, но, в общем, да.

— Знаешь, даже самые горячие головы не разгуливают по побережью в такую метель. Я знаю, о чем говорю, можешь мне поверить. Никакие это не следы, просто снег так лег. Сколько уж раз я видела такое!

Денби наконец бросил полено в огонь и обернулся.

— Допустим. Но скажи мне, кто так надраил комнату Пола?

— А какое это имеет отношение… — Увидев, что Денби направляется к ней, Мартина с трудом подавила желание вскочить и выбежать из комнаты.

— Не морочь мне голову, Марти. Даже самый отчаянный чистюля из чистюль не способен отдраить помещение так, будто там не то что никто не жил, даже нога человека не ступала. Неряхой тебя, конечно, не назовешь, однако по всему видно, вещи тебе по душе.

«Да уж, в наблюдательности этому типу не откажешь», — подумала Мартина. Поняв, что стала объектом наблюдения, она испытала какое-то неведомое ей ранее возбуждение.

— Заметил, значит?

И не только это заметил Денби Уильямс. Оказавшись с холода в домашнем тепле, Мартина раскраснелась и выглядела сейчас так, как и не снилось бледным красавицам с обложек модных журналов. Правда, сама-то она этих красоток презирала. Косметикой никогда не пользовалась.

«А когда я в следующий раз поцелую ее, к моим губам не прилипнет ни пудра, ни помада. Не спеши, — одернул себя Денби, — кто сказал, что этот следующий раз вообще будет?» Никто. Но в этом и нужды не было. Это все равно неизбежно произойдет. Особенно если Мартина и дальше будет смотреть на него вот так же, как сейчас.

Лицо ее — лицо девочки-женщины — излучало чувственность, в глазах угадывалась могучая жизненная сила. Перед Денби стояла женщина, бесстрашно смотрящая в лицо действительности, какой бы сюрприз она ей ни преподнесла. Одного взгляда на Мартину было достаточно, чтобы пробудить жгучее желание, такое жгучее, которое способно заставить мужчину забыть любые клятвы держаться от женщин подальше.