Влюбленные соперники - [14]

— Да ничуть, кудрявая. Знаешь, мне что-то спать захотелось, то ли ты меня заговорила, то ли кодеин уже действует.

У него задрожали ресницы и закрылись глаза. Мартина не отрываясь смотрела на Денби, гадая, заснул он или только притворяется. Он ведь и раньше валял дурака. Похоже, все-таки спит. Мартина невольно перевела взгляд на фотоаппарат, висевший на двери. Что же такое запечатлено на пленке важное? Иначе зачем бы Денби вернулся за ним?

Глава 4

Мартину разбудил громкий стук двери. Она мигом соскочила с кровати. Неужели этот дуралей снова ушел?

Она кинулась в гостиную и замерла на пороге. Денби круто обернулся и пристально посмотрел на нее. Лицо его ничего не выражало — застывшая маска.

Да помнит ли он вообще, что всего несколько часов назад у них был весьма откровенный разговор? Интуиция подсказывала Мартине, что к беседам по душам этот человек не расположен. И отдает ли, подобно ей, себе отчет в том, что благодаря ночному разговору вся атмосфера в доме неуловимо изменилась? Атмосфера, в которой странно сочетаются теперь свинцовая тяжесть и необыкновенная легкость.

Мартина поежилась. По спине забегали мурашки. «Неужели так трудно застегнуть джинсы?» — сердито подумала она. Говоря что-то о разыгравшейся метели, Денби окинул Мартину медленным жадным взглядом, начиная с растрепавшихся во сне волос и кончая подолом длинной ночной рубашки, под которой не было ничего. В горящих глазах его угадывалось желание, молчаливый призыв.

— По-моему, я чувствую запах кофе. — И, устыдившись собственной неловкости, Мартина бросилась на кухню.

Посмотрев в окно, она убедилась, что туман рассеялся. Под тяжестью снега ветви деревьев пригнулись к земле. Если бы не ветер с океана, здесь установилась бы неестественная белая тишина. Снег валил и валил, и конца этому не было видно.

Мартина знала, что Денби наблюдает за ней, и ощущала его близость так остро, как если бы его дыхание касалось ее шеи.

Он стоял, прислонившись к косяку так, словно дверь врезали в этом месте исключительно для его личного комфорта. Засунув пальцы под ремень, он в этот момент вполне мог соперничать с рекламными изображениями на обложках модных журналов.

— Это вы кофе поставили? — Мартина с облегчением заметила, что Денби застегнул-таки джинсы, но, вспомнив, как застежка от молнии оказалась в ее руках, она судорожно сглотнула.

— Ну да. Не думал, что электричество заработало.

— У меня свой генератор. Отец купил, когда мама пригрозила, что ноги ее здесь больше не будет, если еще хоть раз она окажется в темноте.

— Стало быть, ты здесь выросла?

Мартина кивнула.

— И здесь всем нравилось жить, кроме матери?

Мартина попыталась представить себе маму в этой комнате, в этом домике, но картинка расплывалась. Неужели раньше она не замечала, что матери здесь не по душе?

— Мама в городе, — очень тихо сказала Мартина. — После смерти отца она здесь не появлялась. А это было одиннадцать лет назад.

— Даже на похороны не приехала? — Денби закусил губу, опасаясь ляпнуть что-нибудь лишнее.

Странно, что приходится об этом думать. Раньше он всегда отлично справлялся со своим делом. Так почему же возникло ощущение, что теперь правила игры немного изменились? Тем более что Мартина рассказала о себе немало, но не больше того, что Денби уже знал и без нее. Или ему так только кажется?

Например, Уильямсу известно было, как тяжело переживает Мартина разлуку с матерью…

Да, местечко необычное. Здесь, наверное, одно из двух — либо любишь, либо ненавидишь.

Денби оттолкнулся наконец от косяка и вошел в кухню, но, оказавшись с Мартиной в маленьком замкнутом пространстве, никак не мог ни устоять, ни усидеть на месте.

Лично ему было все равно где жить. Даже когда он был женат на Лайне, Уильямсу хватало четырех стен, крыши над головой да кровати, чтобы заниматься любовью. И все. Никуда его не тянуло, никуда не хотелось вернуться. И ни одно из тех мест, где приходилось жить, он не мог бы назвать своим домом. Может, потому, что в детстве мать таскала его по всему свету. Ездишь-ездишь, и в конце концов все клоповники начинают тебе казаться одинаковыми.

Но здесь всякий уголок нашептывал слово «дом». Взять хоть эту кухоньку с ее уютным столиком и кирпичным полом. Над плитой развешены начищенные кастрюли, сковородки, чайники. В гостиной, правда, повсюду разложены гигантские морские раковины, куча всяких стеклянных рыб, деревянных фигурок и прочей ерунды. На полках теснились книги самого разнообразного содержания, в сундуках — детские картинки и ребусы.

Все в этом скромном доме свидетельствовало о постоянстве, о корнях, а для посторонних были расставлены разного рода эмоциональные ловушки. Наверное, поэтому и спал он здесь так беспокойно. Или он не может найти себе места из-за этой женщины, которая и не проснулась-то еще толком?

У Мартины совершенно очаровательная манера закидывать ногу на ногу и обнимать себя за плечи, словно она хочет согреться. Нахмурившись, Денби одернул себя. Очаровываться ему нельзя. Ни этой женщиной, ни кем-либо другим. Он застрял здесь только из-за непогоды. И это Денби вовсе не должно нравиться. Не должно.