Влюбленная Джейн - [84]

– Не надо, Джейн, все в порядке, – возразил Фред.

Она вгляделась в его лицо, надеясь увидеть признак какого-нибудь чувства, но он уставился в пространство.

– Я все-таки схожу, – сказала Джейн.

Она уже сделала несколько шагов в сторону двери, когда София, оставшаяся у постели брата, спросила:

– Фред, куда ты смотришь? Фред?!

Джейн обернулась и, проследив за его взглядом, не нашла ничего интересного. Только блестящий белый пол. Глаза Фреда словно остекленели. Телом он оставался в постели, а дух его как будто бы куда-то унесся.

– Фред?! – снова позвала София.

Он склонил голову на плечо, медленно смежил веки и больше не двигался. Вероятно, уснул? Сестра потормошила его, причем довольно энергично, но он не проснулся и даже не пошевелился.

– Кто-нибудь?! – крикнула София, подскочив к двери и высунувшись в коридор. – Помогите!

Женщина со светло-рыжими волосами вошла в комнату и первым делом обратилась к стальной коробке. Потом наклонилась к больному.

– Мистер Уэнтворт? – Она потрогала его за плечо. – Мистер Уэнтворт, вы меня слышите? Понимаете, где находитесь? Мистер Уэнтворт?

Мистер Уэнтворт молчал.

Глава 41

Рыжеволосая женщина опять вопросительно поглядела на коробку. На экране, прыгая то вверх, то вниз, быстро сменяли друг друга светящиеся цифры.

В комнату вошли еще двое. Они тоже уставились на стальную коробку. Поперек рамки протянулась прерывистая линия, похожая на стежки на одеяле. Женщина нажала красный кружок на стене. Комната огласилась резким звуком. В коридоре раздался такой же, только это было не эхо: шум исходил из другого источника. Ровные стежки сменились ломаной кривой, которая суматошно замигала в разных частях экрана.

– Фибрилляция желудочков, – объявила рыжеволосая. Джейн не поняла, что такое «фибрилляция», хотя латинский корень этого слова был ей знаком. – Опустите кровать.

Один из мужчин нажал на рукоятку в изножье, и Фред, сидевший прямо, опустился плашмя. Другой лекарь легонько подтолкнул Джейн и Софию к выходу из комнаты.

– Пожалуйста, подождите снаружи, – сказал он им.

Они переступили порог, но остались стоять перед открытой дверью и видели то, что происходило дальше. Рыжеволосая женщина запрыгнула на Фреда, как на лошадь. Невысокая и кругленькая, никак не моложе пятидесяти лет, она вскочила на кровать больного с легкостью газели и постучала кулаком по его груди. И вновь все уставились на стальную коробку. Джейн уже немало успела повидать всяких волшебных коробочек, но эта, по всей видимости, была особенно могущественна. Все выполняли ее команды. Она приказывала людям то улыбаться, то хмуриться. Сейчас рыжеволосая лекарша нахмурилась. Она положила ладони одну поверх другой на середину груди больного, нажала и отпустила. Потом снова нажала и снова отпустила. После того как она проделала это много раз, мужчина тронул ее за плечо и сделал ей знак: дескать, теперь давайте я. Он стал рядом, готовый подменить женщину. Та явно утомилась, но продолжала упорно работать. Джейн поняла, что это, наверное, тяжелый труд – заставлять грудь человека опускаться и снова вздыматься, когда он сам этого не делает.

Лекари переговаривались тихо, почти шепотом. До Джейн долетали кое-какие слова, но их значения она не знала и потому вопросительно поглядела на Софию. Та побледнела, вернее, даже посерела.

– Что происходит, София? – спросила Джейн и вместо ответа услышала только вздох.

Очередной новый лекарь вкатил в комнату Фреда тяжелый металлический комод на колесиках. Сверху громоздились еще какие-то коробки, белые и синие. Пришедший что-то раздал тем, кто хлопотал над больным, и работа закипела пуще прежнего. Один из врачей надел Фреду на лицо прозрачную маску и накачал в нее что-то из воздушного шара, другой снял с пациента рубашку.

Вскоре вошел седовласый человек в костюме, а за ним появились другие – каждый следующий старше предыдущего. За полминуты в комнату набилась дюжина врачей.

Последним из вошедших был доктор Маркс. Тот, кто привез комод на колесах, протянул ему два черных металлических предмета наподобие утюгов. Коробки загудели и запищали.

– Разряд двести, – сказал толкатель комода.

Доктор Маркс приложил утюги к груди пациента. Раздался звук, похожий на жужжание – тошнотворно пронзительное и монотонное. Спина Фреда на полдюйма оторвалась от кровати, после чего он упал, как выброшенная ребенком тряпичная кукла.

Все присутствовавшие в комнате уставились на главную коробку. Когда та, судя по всему, им не ответила, они снова завертелись и забормотали. Доктор Маркс, покачав головой, поглядел на утюги так, будто хотел проверить, исправны ли они.

– София, что случилось? – спросила Джейн.

– У него остановилось сердце.

Джейн кивнула. Как ни скудны были ее познания в медицине, она понимала: сердце должно биться. И потому не удивилась тому, что подруга перестала моргать и, по видимости, даже дышать.

Джейн изо всех сил вцепилась в стул, стоявший рядом, и тут же отругала себя за это. Человек, над которым суетились врачи, был ей всего лишь другом. Она знала его каких-то две недели. И все-таки она надеялась, что Фред выживет. Надеялась, думая о его сестре.