— Почему ты прислал мне подарок?
— У тебя день рождения. И я знаю, что ты обожаешь кошек.
— Откуда ты узнал, когда у меня день рождения? — продолжала допрашивать София. — Я, кажется, об этом не объявляла!
— Птичка начирикала.
— У тебя нет никакого права дарить мне подарки! — отчеканила София.
Ее возмущение словно громом поразило Майка. Он-то надеялся, что ей будет приятно…
— Я…
— Никакого права, понял?
И сердито сморгнула слезы. Господи, неужели в самом деле плачет? Майку стало не по себе. Он не хотел ее обижать!
— София! — Он потянулся к ней.
— Забудь об этом! — прошипела она, отступая на шаг.
Что ее так разозлило? Майк нахмурился. Теперь, кажется, пришла его очередь чувствовать себя обиженным.
— Прекрасно. Если тебе не нравится, выкинь эту чертову штуку в мусорное ведро.
— Ты хотел, чтобы я решила, что это подарок от Майкла Баррингтона? — Хрупкие пальцы Софии крепче сжали котенка.
— Да.
На лице Софии отразилась настоящая ярость. Глаза метали молнии. Губы сжались в тонкую линию.
— Да ты просто наглец!
— И все же ты меня хочешь, — вырвалось из уст Майка прежде, чем он успел сообразить, что говорит, и пожалеть о собственных словах. — Не лги себе. Ты мечтаешь о боссе, потому что он богат, но по-настоящему завожу тебя только я.
— Не слишком ли ты о себе воображаешь, курьер?
Одно это слово, произнесенное с гневом и презрением, все решило. Сам не понимая, что делает, Майк схватил Софию за плечо, а другой поднял ее голову за подбородок.
Он склонил голову, и губы их оказались совсем близко. Грудь Софии высоко вздымалась в праведном негодовании, но почему-то София не спешила отодвинуться.
Она разрывалась между двумя одинаково сильными желаниями: врезать Майку по наглой физиономии или подставить губы для поцелуя. Прикосновение рук Майка будило в Софии такую страсть, какой она никогда прежде не испытывала. В ее безупречно логичном, отлично распланированном мире не было места страстям.
Майк прав: она его хочет. При этой мысли щеки Софии залила горячая краска стыда.
Лучше кого бы то ни было София знала, какую цену платит женщина за мгновение счастья. В свое время такую цену заплатила ее мать, и София не собиралась повторять ее судьбу.
Сердце ее принадлежит Майклу Баррингтону. С какой же стати ее так влечет к этому мускулистому жеребцу? Как смеет собственное тело так предавать ее?
Но, несмотря на весь свой ужас и стыд, София не могла скрывать — по крайней мере от самой себя, — что жаждет ощутить жаркие, требовательные губы Майка. Почувствовать, как он проводит по ее губам языком. Ощутить прикосновение его тела. Он будет искусным любовником, в этом София не сомневалась.
Все в корпорации знали, что Майку везет с женщинами. Прекрасные дамы слетались на него, словно мухи на мед. Женщины обожают таких очаровательных «плохишей» — игроков, бродяг, искателей приключений. В офисе ходили слухи, что Майк не ложится спать раньше двух часов ночи и частенько устраивает шумные вечеринки. Да что там — на работу ездит на «Харлей-Дэвидсоне»! Вот и сейчас на нем высокие мотоциклетные ботинки.
Словом, Майк — живое воплощение всего, против чего около двух десятков лет предостерегала ее мать.
И все же она его хочет.
Зеленые глаза Майка словно пронзали ее насквозь. София судорожно втянула воздух. «Думай о Майкле Баррингтоне!» — приказала она себе.
Однако разум отказывался сосредоточиваться на ком-то, кроме мужчины, что стоял перед ней. Майкла Баррингтона здесь нет… Не его губы обещают целый мир, полный чувственных наслаждений. Не его пальцы обжигают ей кожу. Не Майкл вспомнил о ее дне рождения.
Все это — Майк. Курьер. Перекатиполе. Человек без будущего.
«Вспомни об отце!» Эта мысль подействовала не хуже ведра холодной воды. Чары рассеялись.
— Отпусти меня, — твердо приказала она.
Майк послушно разжал руки и отступил на шаг.
— Прости, — хрипло произнес он. — Я… мне не следовало тебя трогать.
— Извинения приняты, — прошептала София, чувствуя, что сама виновата не меньше Майка.
— София, я не хотел тебя оскорбить. Просто решил порадовать тебя подарком на день рождения.
— Ты прекрасно придумал, спасибо. И ты меня прости. Я не хотела кричать на тебя. Это просто… от разочарования.
— Ты разочарована, что подарок от меня, а не от Майкла Баррингтона?
София молча кивнула. Черт побери, зачем он извинился? Лучше бы оставался наглецом и хамом, тогда было бы проще выкинуть его из головы. Дрожа и шатаясь, София поспешила прочь. В руке она сжимала стеклянного котенка — свидетельство несбывшейся мечты и запретной страсти.
