Влюблена и очень опасна - [14]

Разумеется, офис был опечатан, но аккуратно снять наспех приклеенную полицией бумажку оказалось делом пустяковым – значит, не врут сериалы-то. Не составило труда и попасть в здание, которое даже не было поставлено на охрану, что вполне логично – все равно в конторе воровать нечего – компьютеры забрали стражи порядка в надежде восстановить хранившуюся там ранее информацию, оставшиеся документы – представители городской нотариальной коллегии. Разве что какой вор позарится на скрепки, ручки, карандаши и чайник… Но это вряд ли.

Аккуратно подсвечивая себе сотовым телефоном (включать свет я все же побоялась, а фонарик, само собой, взять не догадалась), я проникла в свой кабинет, где первым делом кинулась к столу Марьи. Вздох облегчения вырвался из груди – календарь на месте! Воскликнув (разумеется, про себя) победное «Йооуу», я уж было вознамерилась схватить злосчастную улику и наконец-то ее уничтожить, но не успела. Честное слово, календарь оказался заколдованным! Иначе как объяснить тот факт, что я вновь отвлеклась от него, скорее почувствовав, нежели услышав за спиной признаки движения.

Обернувшись, я увидела силуэт мужчины. В тот момент мне отчетливо стал понятен смысл выражения: «Вся жизнь промелькнула перед глазами». Перед лицом смерти (а в том, что передо мной убийца, я не сомневалась), мне вспомнилось и мое счастливое детство, и бесшабашное отрочество, и даже толком не успевшая состояться зрелость. И такое отчаяние охватило меня в тот момент – словами не передать. Я ведь ничего не успела! Даже и не любила толком!

Ох, как же это обидно и грустно! Настолько, что я решила дать предполагаемому обидчику решительный отпор! Схватив зачем-то телефон, я направила луч света прямо в лицо стоящему передо мной человеку. Даже сейчас мне вряд ли удастся объяснить, на что я тогда рассчитывала. Возможно, хотела выиграть драгоценные минуты для поиска подходящего решения. Но, скорее всего, просто действовала импульсивно, без особых далеко идущих вперед планов.

Как бы то ни было, что сделано, то сделано: луч «мобильного фонарика» осветил лицо убийцы и оглушительный крик огласил ночную тишину. Между прочим, это был мой собственный крик – мужчине как раз удалось сохранить хладнокровие в данной ситуации. Хотя оно и понятно. Холодная кровь у этого субъекта теперь будет всегда, ведь у трупов, как известно, иной и не бывает.

А в том, что я увидела покойника, сомневаться не приходилось. Проработав с Креольским бок о бок столько лет, вряд ли я бы спутала его с кем-либо другим.

Итак, передо мной стоял Креольский. Или его призрак? Интересно, сохраняет ли личность человек, который вот уже целые сутки пребывает в царстве мертвых? Юридически этот субъект однозначно мертв, а как насчет всего остального? Вот далась же мне эта чертова терминология! Вечно мое сознание уводит меня в какие-то труднодоступные для восприятия дебри. Как бы то ни было, но, видимо, какие-то незавершенные дела на земле заставили шефа вернуться в мир живых. А тут я. И, как всегда, крайне некстати. Начальник меня и в былые времена не шибко жаловал, а уж теперь…

Во второй раз за день я подумала о том, как бы мне сейчас пригодилось умение падать в обморок. Как было бы хорошо сейчас потерять сознание и проваляться так до первых петухов. Вроде бы с утренней зарей нечистая сила растворяется во мраке.

О! А это идея! Как там у Гоголя? Нужно нарисовать вокруг себя круг мелом? Конечно, мела в офисе не сыскать, но где-то на столе валялся белый маркер. Не волшебный, конечно, а самый что ни на есть обыкновенный, но тут уж не до жиру. Быть бы живу! Вдруг на нечисть действует любой круг белого цвета?

Не отрывая взгляд от призрака, я начала спиной пятиться к столу, одновременно вытянув назад руку, пытаясь нащупать на столе корректор. Наверное, подобало что-то сказать, хотя бы из вежливости. Поинтересоваться, например, у шефа, как там на том свете, или спросить о самочувствии, но, во‑первых, меня никто не учил правилам этикета при общении с представителями загробного мира, а во‑вторых, весь мой опыт ведения бесед с Креольским свидетельствовал о том, что говорить лучше тогда, когда он это позволит. Но шеф молчал! С другой стороны, с чего я решила, что он вообще умеет говорить? Вдруг эта какая-то особая разновидность фантомов, обладающих способностью только визуализироваться. Вдруг шеф хочет сообщить мне имя своего убийцы, но не может. Представляю, как тогда его злит мое молчание. Мобильник давно погас, а тусклого света уличного фонаря, проникающего в кабинет через окно, было недостаточно, чтобы разглядеть выражение лица Креольского и разгадать, какое из моих предположений ближе всего к истине.

Я наконец-то нащупала пластиковый карандаш и теперь лихорадочно пыталась снять с него крышку. Увы, то ли ее заклинило, то ли меня, но реализовать задуманное никак не удавалось. И тут призрак сделал то, чего я ожидала меньше всего…

Расхохотавшись, Креольский направил на меня руку, из которой вырвался яркий луч. Пытаясь защититься от слепящего света, я уронила маркер, потеряв вместе с ним последнюю надежду на спасение от нечистой силы.