Влюблен и верен - [39]

В аэропорту на этот раз было много народу, но это ее не волновало. Здесь должны быть два лица, которые Пенни искала, и она не собиралась останавливаться.

— Пенни!

Она услышала глубокий, низкий голос, который заставил ее остановиться. Сердце забилось так сильно, что она испугалась.

Даниэль…

Она узнала бы его голос среди тысяч других. Пенни лихорадочно искала мужа глазами в толпе. И нашла. Он быстро шел к ней, и Габи бежала рядом.

— Пенни!

Это они. Именно такой встречи она и ждала. Она радостно заулыбалась и бросилась им навстречу. Даниэль легко подхватил Габи на руки.

— Привет, солдат, — прошептал он и прижался к ее губам поцелуем.

Пенни обняла его за плечи:

— И тебе привет!

— Ты хоть представляешь, как мы скучали по тебе? — Даниэль не мог оторвать от нее взгляда.

— Да, мы очень скучали, мамочка, — застенчиво сказала малышка.

Даниэль прижал Пенни к груди, и она радостно прильнула к нему, стосковавшись по его объятиям, вдыхая его запах, чувствуя себя пушинкой в сильных руках.

Но ей очень хотелось обнять и дочь. Она неохотно освободилась из рук Даниэля и обратилась к Габи:

— Как бы сильно ты ни скучала, дорогая, я скучала по тебе больше.

Габи покачала головой и смущенно опустила глаза на запястье, украшенное браслетом.

— Папа говорил мне, чтобы я не носила браслет до школы, но я его не снимаю, — сказала она.

Глаза Пенни наполнились слезами, но она спрятала их от дочери, разыскивая что-то в своей сумке:

— Я купила это тебе.

Глаза Габи загорелись любопытством.

— Но сегодня не день моего рождения.

Пенни посмотрела на Даниэля и увидела, что его глаза тоже увлажнились.

— Просто мне хочется подарить тебе это, — ответила она и вручила дочери коробочку, перевязанную лентой с бантом.

— Поехали домой? — спросил Даниэль, одной рукой поднимая Габи, а другой обнимая жену за плечи.

— Да. — Пенни радостно улыбнулась. — Не могу думать ни о чем другом. Поехали домой.

— Папа сказал — он покатает тебя на вертолете завтра, — говорила Габи, на ходу развязывая бант на коробочке с подарком.

— Правда? — Пенни пожала руку Даниэля. — Это смешно, потому что папа знает, как я ненавижу летать.

Даниэль пожал плечами, улыбаясь. Габи залилась веселым смехом:

— Он сказал, что это особый случай, поэтому ты не сможешь сказать «нет».

— Даниэль… — Пенни пыталась протестовать.

Он взял ее за руку и, покружив, обхватив руками, поднял в воздух. Габи взвизгнула и побежала вперед.

— Не вздумай положить меня на плечо, Даниэль Картрайт! — возмущалась Пенни.

— Давай, папа! Сделай это!

Пенни было так смешно, что она не могла сопротивляться.

— Скажи «да», Пенни, — приказал он. — Скажи «да» вертолетной прогулке — или я отнесу тебя таким образом к машине.

Она безуспешно попыталась вывернуться еще раз, а затем сдалась.

— Да! — она рассмеялась. — Я сдаюсь!

— Хорошо, — сказал Даниэль и поставил ее на ноги.

Но она не могла обижаться на него. Не в этот момент, когда он схватил ее обеими руками, в ритме танца наклонил назад и радостно поцеловал.

Раздались аплодисменты.

Пенни забыла, что она по-прежнему в военной форме и что вокруг них другие люди. Щеки ее зарделись, а Даниэль ответил поклоном, прежде чем снова обнять жену и дочь.

— Давайте, девочки, поехали домой.

У Пенни и в мыслях не было оспаривать этот однозначный приказ.

Вертолет, вибрируя и гудя, поднимался в небо. Пенни зажмурила глаза.

— Можешь посмотреть, — сказал Даниэль.

Она, не глядя, знала — он улыбается и его глаза в авиаторских очках смотрят не туда, куда должны бы смотреть, а на нее.

Пенни покачала головой. Нет.

— За все эти годы ты никогда не летала со мной.

— Ты знаешь, как я ненавижу летать, Даниэль.

Он усмехнулся:

— Это говорит женщина, которая облетела полмира дважды за четыре месяца. Ты только посмотри, Пен. Пожалуйста, посмотри! — уговаривал он.

Но она лишь судорожно хватала воздух, будто была на грани приступа астмы.

Не так давно она видела, как «Черные ястребы» приземлялись в пустыне… Пенни ненавидела, что ей приходилось летать.

— Пенни?

— Хорошо.

Она медленно открыла один глаз, а потом другой. Ее сердце билось с перебоями, прежде чем она смогла взять себя в руки.

Это было потрясающе!

Услышав смех Даниэля, Пенни посмотрела на него:

— Спасибо.

Услышал ли он ее шепот через наушники? Но Пенни не могла заставить себя говорить громче. Она в буквальном смысле дышала с трудом.

— Ты не на службе теперь, Пен. Это только для нас с тобой.

Она откинула голову на спинку сиденья и посмотрела через широкое лобовое стекло.

— Куда мы летим? — спросила она, самообладание медленно возвращалось к ней.

Даниэль не ответил прямо, предоставив ей просто смотреть и наблюдать, как мир исчезает под ними.

— Ты, возможно, не любишь сюрпризы, Пен. Но тебе придется подождать, чтобы увидеть кое-что.

Она прикусила губу, чтобы сдержать усмешку. Находиться дома было настолько непривычно, что она вряд ли могла бы описать свое состояние. Теперь ей никогда не придется покидать свою семью.

Пенни отпустила ручку двери вертолета и подняла руку вверх. Ее детский браслет на запястье позвякивал крошечными брелоками.

Увидев в аэропорту Габи с браслетом, подаренным ею, Пенни почувствовала внезапное желание носить свой собственный, чтобы вспомнить свою маму. Теперь, находясь высоко над землей, свободная от всего, она чувствовала — это был правильный шаг.