Влияние женщины - [27]

— Твой папа предложил, чтобы ты отнес Джокера к Элис?

Кайл кивнул.

— И ветеринар согласился. Сказал, что хуже не будет. Так что я уложил бедного Джокера сзади в отцовский грузовик и поехал увидеться с Элис. Отец предупредил меня, что она может и не пустить нас на свою дорогу. Она, как известно, приветствовала Стокбриджей и Баллардов с дробовиком в руках. Но в тот день Элис позволила нам подъехать прямо к входной двери. Она вышла, как будто ждала нас, и просто велела внести Джокера внутрь. Отец так и поступил, не говоря ни слова. Потом Элис приказала нам уехать, что мы и сделали.

— Что случилось с Джокером?

— Пять дней спустя Элис позвонила по телефону. Она только сказала, что настало время приехать и забрать Джокера, а затем повесила трубку. Мы с папой вернулись в ее владения, Джокер выскочил из дома и приветствовал нас, бодрый и здоровый. Папа пытался заплатить Элис, но она гордо бросила, что есть некоторые вещи, которые даже деньги Стокбриджей не смогут купить, и вытолкала нас за дверь. Позже я вернулся, чтобы поблагодарить ее за спасение жизни Джокера, но она не позволила мне пройти дальше въездных ворот.

— Звучит очаровательно.

Кайл сомневался, что ему понравился этот тон явного восхищения. Он сузил глаза, осторожно ведя «Порше» по дороге с глубокими ямами, которая вела к старому дому Корков.

— Она была упрямой неуживчивой ведьмой с тяжелым характером.

— Ты Стокбридж. Поэтому относишься к ней предвзято.

Кайл покачал головой.

— Спроси любого.

— Я сделаю собственные выводы. В конце концов, она была моей родственницей, даже если я никогда не слышала о ней. — Ребекка наклонилась вперед с внезапным пылом. — Это ее дом?

— Вот именно. Не на что смотреть.

Элис лучше заботилась о сарае и саде, чем о доме. Ветхое сооружение выглядело так, будто может разрушиться от сильного ветра. Видавшая виды с облупившейся краской древесина была серой от возраста, крыша над крыльцом просела.

Ребекка открыла дверь «Порше», даже не дожидаясь, пока Кайл выключит двигатель. Ее очарование Элис Корк и старым домом начинало доходить и до него. Он никогда не видел, чтобы Ребекка так себя вела.

Кайл вышел из автомобиля и поднялся за ней на крыльцо. Ребекка вытащила из сумочки связку ключей. Он испытал странный беспокойный холод, когда Ребекка открыла дверь и вошла внутрь. Это запретная территория. По крайней мере, для Стокбриджей и Баллардов. Он чувствовал себя нарушителем границы, что было чертовски глупо при сложившихся обстоятельствах, ведь у него больше прав на эту долину, чем у кого-либо еще, включая Ребекку.

Ребекка посмотрела через плечо, словно ощутив его колебания.

— Что случилось? — слегка нахмурившись, спросила она.

— Ничего. — Кайл внезапно разозлился сам на себя. И смело шагнул в дом. — Элис Корк выгнала бы меня пинком под зад, если бы смогла увидеть меня сейчас. Она никогда не позволяла мне ступить сюда ни ногой. В тот день, когда мы привезли ей Джокера, она разрешила отцу внести его в гостиную и уложить перед камином, вот и все. Я должен был ждать на крыльце.

— Взгляни на это место, — мягко произнесла Ребекка. — Оно похоже на музей быта американцев последних лет девятнадцатого столетия. — Ребекка рассматривала массивный каменный камин, плетеный коврик, потертый деревянный пол и старую обстановку. — Никаких современных приборов, никакого центрального отопления. Единственная вещь, которая выглядит достаточно новой, — телефон.

— Телефон был необходим. Люди всегда звонили, чтобы спросить совета, как справиться с гриппом или болью в желудке.

Кайл почувствовал порыв подавленного возбуждения, пока прогуливался по старому дому.

Наконец-то после всех этих лет «Долина гармонии» оказалась в пределах досягаемости. Земля теперь была к нему ближе, чем когда-либо к любому владельцу ранчо «Флэйминг Лак». Если удача не покинет его, он получит все это, сказал себе Кайл. Нет никаких причин, почему и Ребекка, и долина не должны принадлежать ему. Вера в благополучный исход дела быстро возвращалась.

— Можешь не разглядывать все такими жадными глазами, Кайл, — произнесла Ребекка с другой стороны гостиной, изучая полинявшие ситцевые шторы. — Это место мое.

Ее проницательность раздражала.

— А ты принадлежишь мне, — коротко напомнил он.

— Не больше, чем Элис принадлежала твоему отцу, или ее мать — твоему деду. Это интересно, не так ли, Кайл?

— Что интересно? — вызывающе спросил он.

— Как эти женщины выдержали напор и Баллардов, и Стокбриджей. У меня такое впечатление, что эта традиция передалась мне.

— Не забивай себе голову дурацкими идеями, — предупредил он, стараясь подавить вспышку паники, которую почувствовал, когда она так посмотрела на него. — Кроме того, ты уж точно не выдержала натиска Стокбриджа, если помнишь, — прямо добавил он.

Она пожала плечами.

— Ошибка, признаю. Я не знала о семейной традиции в этом деле. Теперь знаю.

Кайл с треском захлопнул ящик бюро и обжег Ребекку подавляющим взглядом.

— Не называй наши отношения ошибкой, черт побери. И не начинай рассуждать о семейных традициях. До вчерашнего дня ты даже не знала, что Элис Корк твоя родственница.

— Очень жаль, что я никогда не встречалась с ней, — искренне произнесла Ребекка, обыскивая стол. — Мне бы хотелось познакомиться с ней. Она, должно быть, была замечательной женщиной. Мне нравится этот дом.