Влияние морской силы на историю - [176]
Другими словами, Гуд удерживал свою позицию с выдержкой, смелостью и искусством, пока у него оставались шансы на успешное сопротивление, но не стал ждать атаки противника при подавляющем преимуществе на стороне последнего… Что же сказать о вышеприведенной ссылке графа де Грасса на недостаток провианта? Разве он не знал за месяц до того, на сколько времени хватит у него запаса его? Разве он не знал за четыре дня до отплытия Гуда, что с ним уже были, вероятно, все корабли, на которые он мог рассчитывать в предстоявшей кампании, в то время как англичане, наверное, должны были получить подкрепления? И если позиция Гуда была настолько сильна, насколько могли сделать ее обдуманность, профессиональное искусство и смелость, то не имела ли она, при всем том, слабых пунктов? Разве не находились подветренные корабли его под ветром у де Грасса и разве не мог бы последний задержать их, если бы они попытались вылавировать на ветер? Если нельзя было подойти к головным кораблям противника, то что мешало атаковать третий и последующие линии двумя или даже тремя кораблями каждый? Письмо Сюффрена, относящееся к подобному же положению вещей при С.-Лючии[196], но написанное за три года перед описываемым событием, кажется прямо пророческим.
«Несмотря на незначительность результатов двух канонад 15 декабря (1778 г.), мы все-таки можем еще ожидать успеха; но единственный путь к достижению его, – это энергичная атака эскадры, которую неприятель, вследствие превосходства наших сил, не сможет выдержать, несмотря на помощь его береговых батарей; последняя окажется безусловно недействительной, если мы поставим свои корабли борт о борт с кораблями противника или бросим якоря на их буйки. В случае же нашей медлительности, тысячи обстоятельств могут спасти их. Они могут воспользоваться ночью для отплытия».
Не может быть никакого сомнения в том, что англичане дорого продали бы свое поражение; но за всякие серьезные результаты в войне приходится платить, и в общем итоге лучшие из них оказываются самыми дешевыми. Хорошее усвоение простых принципов, а именно – что флот неприятеля, как контролирующий фактор в предстоявшей кампании, должен был сделаться истинным объектом действий, и что часть его, раз удалось застигнуть ее в отдельности, следовало разбить без замедления, – спасло бы де Грасса от большой ошибки; но здесь уместно заметить, что следование этим принципам было бы явлением исключительным в практике французского флота.
Теперь приближался час, в который французский адмирал должен был, почувствовать, – даже, если он не признал этого, – последствия своей ошибки, ценой которой он выиграл жалкий островок, но упустил английский флот. Родней вышел из Европы 15 января, с двенадцатью линейными кораблями. 19 февраля он стал на якорь у Барбадоса, и в тот же день Гуд пришел в Антигуа с острова Св. Киттса. 25 февраля обе эскадры встретились на ветре Антигуа, составив, таким образом, соединенный флот из тридцати четырех линейных кораблей. На следующий день де Грасс стал на якорь в Форт-Рояле, избежав этим преследования, немедленно начатого Роднеем.
Английский адмирал возвратился затем к С.-Лючиа, где к нему присоединились еще три линейных корабля из Англии, увеличив численность его флота до тридцати семи вымпелов. Зная, что из Франции ожидался большой конвой, до прибытия которого нельзя было предпринять какую-либо попытку, Родней послал часть своего флота в крейсерство, в наветренном направлении, на север – до Гваделупы; но офицер, командовавший французским конвоем, подозревая о том, что это будет сделано, держался еще значительно севернее упомянутого острова и достиг благополучно Форт-Рояля на Мартинике 20 марта. Военные корабли, бывшие с ним, увеличили численность флота де Грасса до тридцати трех линейных и двух 50-пушечных кораблей.
Предметом соединенных усилий Франции и Испании в этом году было завоевание Ямайки. Ожидали соединения у Французского мыса (теперь Cap Haitien) на Гаити пятидесяти линейных кораблей и двадцати тысяч войск. Часть последних была уже на месте этого рандеву; и де Грасс, назначенный командовать соединенными флотами, должен был собрать на Мартинике все войска и припасы с французских островов и конвоировать их к месту рандеву. Роднею было поручено помешать этому соединению.
Район, в пределах которого состоялись важные операции следующих пяти дней, имеет сто пятьдесят миль в длину (с юга на север) и включает острова С.-Лючиа, Мартинику, Доминику и Гваделупу, расположенные в поименованном порядке (см. план XI). В то время первый был в руках Англии, а остальные – в руках Франции. Окончательное и решительное для того момента столкновение имело место между Доминикой и Гваделупой, немного к западу от них. Они отстоят один от другого на двадцать три мили; но канал между ними суживается до 13 миль в ширину тремя островками, носящими название островов Святых и лежащими на десять миль южнее Гваделупы. Полагают, что де Грасс намеревался, вместо того чтобы отплыть прямо к Французскому мысу[197], пройти кружным путем близ этих островов, которые, будучи дружественными или нейтральными, дали бы в случае необходимости убежище конвою. Упорное преследование его английским флотом, догнавшим французов близ Доминики, заставило его оставить этот план, послав конвой в Басс-Терр, на южной оконечности Гваделупы, и пытаясь в то же время пробраться всем флотом через вышеупомянутый канал и пройти по восточную сторону острова, отвлекши, таким образом, англичан от транспортов и избавившись от тактических затруднений, причиненных присутствием последних. Аварии некоторых кораблей помешали этой попытке и привели к сражению, гибельному для него и роковому для всего предприятия.
