Влечение. Истории любви - [2]
Сообщаю диспетчеру о готовности принимать заказы, сегодня дежурит Танечка, тоненький голосок взлетает утвердительно в трубке, она все поняла. Выбираю между тремя шерстяными свитерами так, будто их десяток – давно пора заняться и организовать себе удобную одежду для работы, но все некогда. На пороге спохватываюсь, что ребенок просил наушники с микрофоном, возвращаюсь в детскую комнату, на минуту присаживаюсь на крутящийся стул, обтянутый яркой тканью с детскими мотивами – динозаврики, кошечки и еще мячики полосатые. Кровать застелена очень аккуратно, она никогда не выглядит так, когда ее владелец дома, на шведской лестнице ничего не висит, обычно она используется для хранения одежды.
Хватаю наушники, смотрюсь в зеркало и показываю себе язык – глупые приметы, но...
Первый вызов. Петроградская сторона, обычный питерский двор-колодец, серое замкнутое пространство, мусорные баки и дополнительная груда каких-то строительных материалов; шныряют худые кошки, похожие на крупных крыс, или крупные крысы, похожие на худых кошек, все это красиво подсвечивается ярко-желтым светом моих фар.
Продолжительное ожидание клиента располагает к рефлексии, ловлю ускользающие мысли, выстраиваю их более-менее ровно. Люблю в темное время суток представлять себе, что город под куполом черного зонтика сказочного Оле-Лукойе, его он раскрывал перед непослушными, проказливыми ребятишками. Иногда мне кажется, что вот этот теплый светящийся конус фары способен подарить пусть на пару грошей надежду людям, маленьким несчастливым человечкам, сиротливо пробирающимся в промозглом воздухе, зябко кутающимся в тощие синтепоновые куртки – им явно холодно.
Ведь когда человек счастлив, ему тепло и даже жарко. Он сбрасывает с плеча мягчайшее кашемировое пальто и бросает его в грязь, чтобы вольно ступали нежные ноги на цыпочках. Он и сам норовит пройтись по снегу босиком, и ещё под дождь – с непокрытой головой, и смеяться победно и громко, простирая руки к богам без имени, милостивым к нему сейчас.
Счастье – превосходная анестезия, и, если какой-нибудь случайный и докучливый прохожий в тулупе, валенках и сбитой набок шапке-ушанке спросит: «А помнишь, как твое сердце было разбито?» – счастливый человек задумается ненадолго. Потом понимающе улыбнется, потреплет тулуп по щеке, покрытой голубоватым игольчатым инеем, и ответит успокаивающе: «Помню-помню, а как же».
Но он не помнит, конечно. Не помнит, как дрожал от холода, кутаясь в свитер с горлом, свитер еще, лыжную куртку, меховое пальто и сверху огромный шарф крупной вязки. Не помнит, как забирался с головой под одеяло, съеживаясь эмбрионом, с тоской пытаясь вспомнить потерянное навсегда внутриутробное блаженство, а впереди новый день, и надо как-то его перетерпеть. Не помнит, как глотал горячий чай с медом, обжигая онемевшие губы, на губах застыло страдание, на каждой свое, верхнее и нижнее, итого два.
Стук каблуков, плеск дождевой воды – это ко мне. Боже мой, как холодно. На мне два свитера, пуховик и перчатки на меху.
– Тридцать два – клиент спустился, – докладываю я диспетчеру Танечке. Танечка профессионально желает мне доброго пути, ее голос все еще немного глуховат – переболела ларингитом.
Женщина с напряженным лицом рывком открывает заднюю дверь и усаживается, запахивая фиолетовый плащ. Темные волосы уложены низким узлом, из-под плаща выглядывает ярко-красный узкий подол, в руках довольно объемистый дамский портфель лакированной крокодиловой кожи.
Когда-то у Аделаиды Семеновны было четыре сумки, по числу сезонов, все из кож редких рептилий – розовато-серая, например, из питона, это немного настораживало. Аделаида Семеновна теперь окончательно мертва, как и ее редкие рептилии.
– Добрый вечер, – поворачиваюсь я к фиолетовой женщине, она рассматривает себя в маленькое зеркало, мизинцем проводит по четко очерченным темно-алым губам, а я уже мысленно рисую схему маршрута и выезжаю в центр города. Часть дорожки засыпана строительной щебенкой, колеса характерно шелестят, камни разлетаются в стороны.
Сдерживаю зевок – ничего удивительного, работаю без выходных сутками уже третью неделю, устраивая себе только днем, в часы клиентского затишья, небольшой перерыв на сон.
– Нельзя ли побыстрее, – раздается у меня за спиной, – я опаздываю...
Сейчас обязательно последует какой-нибудь рассказ о такси, по вине которого кто-то опоздал на самолет, важное свидание... Действительно, отложив зеркальце, пассажирка рассказывает что-то про своего мужа, заказавшего такси для встречи дедушки из Германии, такси не пришло вовремя, дедушка поехал своим ходом и потерялся, потому что своим ходом по Петербургу он передвигался последний раз двадцать лет назад. Через небольшую паузу она дополняет повествование своими воспоминаниями: ехала в аэропорт, оставила какие-то важные документы в такси, обращалась, не вернули, возникли проблемы.
Вздыхаю, отвечать и поддерживать разговор не хочется, звонит мой телефон, я хватаю трубку, как из огня, отвечаю всполошенно.
– Что-нибудь случилось? – изменившимся голосом участливо спрашивает фиолетовая женщина.
– Это мой сын, – не сразу отвечаю, – он в больнице сейчас.
Она томится в золотой клетке — он прячется от жизни в психбольнице. Она с тоской думает о доме — он в свой дом предпочитает не возвращаться. Она растворяется в музыке, а слушая ее, обретает счастье — он слышит музыку в каждом звуке живой реальности. Оба они ранены, и обоих ничто не может исцелить. Или может?..Что сулит им встреча? Страсть? Нежность? Разочарование? И какую музыку они услышат, если поверят в любовь?Эта книга о стереотипах, которые живут у поляков и русских в отношении друг друга. Но в ней нет никакой политики, никаких «за» или «против».
«Если вы думаете, что жизнь на этом заканчивается, – а я точно знаю, что вы так думаете, потому что так думала и я, – это неправда. Жизнь только начинается, ведь с каждой новой потерей, с каждой выплаканной слезой открывается новая возможность, это и есть главная тайна бытия. Ведь любовь – это вдохновение, а вдохновение – единственный смысл жизни…». Новая книга известной петербургской писательницы Ирады Вовненко посвящена Истории любви – остросовременной, вечной, как мир, счастливой, грустной и входновляющей… Великолепные иллюстрации Никаса Сафронова – особое, мужское прочтение поднятых острых тем и прекрасный подарок ценителям по-настоящему хорошей литературы.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.