Властители судеб Европы: императоры, короли, министры XVI-XVIII вв. - [134]

Оценки, которые Фридрих давал другим государствам Европы, очень точны и реалистичны. Например, заслуживает внимания его характеристика Российской империи, которую он считал самой опасной для Пруссии европейской державой (очевидно, сказывался синдром Семилетней войны), нацеленной на дальнейшие завоевания. Он достаточно хорошо видел намерения Екатерины II использовать противоречия между Австрией и Пруссией и отмечал, «что будет очень трудно в будущем уменьшить влияние России». Интересно, что Польшу он ни в грош не ставил, считая ее царством анархии, а поляков «последней нацией в Европе». Очевидно, эти наблюдения способствовали возникновению у него мыслей о расчленении Польши, которая целиком могла подпасть под влияние России, с тем, чтобы получить территории, заселенные немцами-протестантами, и, отдав земли с православным населением России, не дать последней возможности подчинить всю Польшу.

Особое внимание в завещании 1768 г. Фридрих II уделял Австрии. Он отмечал непредсказуемый характер замыслов императрицы Марии-Терезии и нацеливал своих преемников на то, чтобы они не содействовали мирной политике Вены, поскольку если Австрия начнет войну, то в силу финансового дефицита может быстро оказаться в состоянии банкротства и тем самым значительно ослабнет. Относительно амбициозных планов Вены, особенно тех, которые вынашивал соправитель Марии-Терезии, ее сын Иосиф II, стремившийся к подчинению Баварии, Фридрих II высказывался весьма скептически. Что касается самого Иосифа II, то Фридрих II советовал подождать до наступления единоличного правления этого государя, чтобы тогда по его собственным действиям судить о его характере и замыслах.

Позицию многих немецких курфюрстов и князей, в первую очередь Саксонии, Ганновера, Пфальца, Гессена, Фридрих II характеризовал как колеблющуюся и зависящую от субсидий крупных держав, но прежде всего — от равновесия сил между Австрией и Пруссией. Фридрих II особенно утешался ослаблением Франции, находившейся в состоянии надвигавшегося экономического кризиса и истощенной бесконечными войнами и амбициозными проектами французских королей в Европе. Но более всего прусский монарх стремился использовать в интересах Пруссии соперничество между Англией и Францией. Поскольку Англия прекратила союзные отношения с Пруссией, а Франция заключила союз с непримиримым врагом Пруссии — Австрией, рассуждал далее Фридрих II, ему необходимо заключить союз с Россией. Эта ориентация, заметим, позволила прусскому королю осуществить первый раздел Польши. Рассуждения такого опытного и зрелого государственного деятеля, каким был Фридрих II, о политике заслуживают внимания. Наиболее мудрым способом действий он считал «ожидать случая, и тогда, принимая во внимание, в каких обстоятельствах находишься, благоприятствовать тому, что нам кажется выгодным». И еще одно замечание: «Наибольшей ошибкой, в которую можно впасть, является вера в то, что короли или министры заинтересованы в нашей судьбе. Люди любят только самих себя; их интерес — это их Бог… Они Вас будут уверять, что Ваши интересы им так же дороги, как их собственные, но не верьте им и закройте Ваши уши перед песнями этих сирен». Интересно, что это писал человек, который является автором сочинения под названием «Анти-Макиавелли».

И, конечно же, нельзя обойти вниманием его оценку политики великих держав XVIII в.: «Англичане платят Вам субсидии и считают Вас наемной силой, которую можно использовать, когда у них возникнет в этом потребность. Французы с трудом дают субсидии, потому что они задолжали самим себе. Чтобы привлечь Ваше внимание, они предложат Вам владения на Луне, хотя Вам предстоит тяжелая работа, чтобы завоевать их. Австрийцы медлительны в своих намерениях и рассматривают союзников скорее как подданных, чем как независимые государства, которые вступают в союз, преследуя общие цели. Русские требуют от своих союзников больше, чем те имеют намерение сделать для них».

Идея раздела Польши уже давно завладела Фридрихом II. Ко времени написания завещания 1768 г. она уже, как видно, окончательно сформировалась: «Наши границы с Польшей дают нам возможность проникать в это королевство. Всякий, кто завладеет устьем Вислы и Данцигом, будет больше господином этого государства, чем король, который им правит». Надо полагать, что Фридрих II хотел таким путем подчинить себе Польшу, оставив России только территории современных Литвы и Белоруссии. Видимо, он испытывал страх перед Россией, поскольку в этом же завещании писал, что «есть только одно средство остановить экспансию России, оставив этот свирепый народ в его древнем логове», т. е. он хотел отдать русским земли с православным населением, а остальные части Речи Посполитой поделить между Пруссией и Австрией, создав тем самым барьер на пути России на Запад.

Собственно, тогда же он и начал действовать. В 1764 г. Фридрих II заключил с Екатериной II тайное соглашение, по которому обе державы обязывались силой оружия способствовать сохранению монархической по сути дела польской конституции от всяких попыток реформ. Это давало надежду обеим сторонам установить контроль над внутренней политикой Польши. Но Фридрих II опасался, что Российская империя окажется сильнее, и ждал своего часа. Он настал, когда Россия увязла в очередной войне с Османской империей и, не имея сил вторгнуться в Польшу, согласилась на вариант раздела, предложенный Пруссией. Австрия была «куплена» предложением получить южную часть Польши с Краковом и Галицию в качестве компенсации за Силезию. Австрийский двор колебался, но соблазн получить обширные территории без применения оружия оказался сильнее. Императрицу Марию-Терезию как будто мучили угрызения совести. Узнав об этом, Фридрих II ехидно заметил: «Плачет, но берет». Не менее колкое замечание бросил он в дипломатической переписке по поводу шума, поднятого в английской печати в связи с первым разделом Польши, поскольку видел, что Англия не в состоянии ему помешать: «Лондонские газеты еще полны сатиры и критики по адресу трех государств, совершивших раздел этого королевства, но зло не так велико, и после того как эти люди (т. е. журналисты. — Л. И.) выпустят свою желчь, они обратятся к другим темам, чтобы вновь взяться за перо».