Властитель мира - [167]

Таким образом, отдать свои голоса за Танкреда смогут только Годфруа Бульонский и Боэмунд Тарентский, а он сам, Раймунд де Сен-Жиль и Петр Пустынник проголосуют за предание его военному трибуналу, где на дебошира, без всякого сомнения, будет наложено суровое наказание. Вероятно, разжалование, лишение орденов и длительное заключение. Единственным неизвестным в этом уравнении оставался получивший назначение после смерти Адемара Монтейльского епископ монсеньор де Пон-дю-Руа, про действительные убеждения которого Роберт еще ничего не знал, как и про степень его независимости. Тем не менее простая арифметика оказывалась на его стороне, поскольку голос Петра Пустынника, как главы Совета, засчитывался за два. Так что даже в том маловероятном случае, если епископ де Пон-дю-Руа проголосует в пользу Танкреда, Совет крестоносцев его осудит.

Едва сдерживая радость и ощущая, как за спиной у него растут крылья, он скорее полетел, чем побежал, к графу Тулузскому. Внезапно его осенило новое прозрение. Решительно все сведения, которые он накапливал столько лет, сегодня должны послужить ему! Имелась еще одна особа, которую он может вызвать на сегодняшнюю дисциплинарную сессию и которая будет счастлива добить уже поверженного Танкреда Тарентского. Он немедленно с этой особой свяжется и пригласит принять участие в травле.

* * *

Мандраж.

Вот что я чувствовал в этот момент, готовясь хакнуть черную зону. Дикий мандраж.

С тех пор как тот лаборант из сектора L рассказал мне свою странную историю про секвенирование так называемой чистой ДНК, мне уже сто раз приходило в голову, как было бы интересно копнуть в этом направлении. Единственный след, которым я располагал, вел к заказчику загадочных клеток, который имел очень высокий уровень допуска. Что-то вроде номера ID, который ведет прямиком в черную зону Инфокосма.

Множество раз я уже был готов попытать счастья, но в последний момент сдавался, не решаясь на такой риск. Если пиратская программа, которую мне придется создать, чтобы проникнуть в сверхсекретные военные зоны, не сработает, как задумано, сам факт того, что я пересек их темную границу, включит сигнал тревоги, а тот не только заблокирует мое дальнейшее продвижение, но, главное, приведет в действие смертельные контрмеры: нейронный шок, направленный непосредственно в кору головного мозга оказавшегося вне закона пультовика (в данном случае меня), превратит его мозги в расползающееся желе. С военными секретами не шутят.

Однако со временем желание все выяснить мало-помалу подтачивало мою осторожность, и я несколько раз ловил себя на том, что размышляю над собственной программой взлома, которая позволила бы обойти сверхнадежную защиту черных зон. Должен добавить, что меня подстегивало на этом пути и все более отчетливое чувство, будто некоторые линии, по которым вела свои расследования Сеть, – в частности все, что касалось Испепелителя, – сходились именно в этом направлении, неуклонно складываясь в общую логичную схему, которая выявит нечто важное. Я бы не сумел подыскать рациональные аргументы, чтобы объяснить собственное ощущение, но оно было стойким, и мне казалось, что та особая ДНК может быть его частью.

И вот сегодня я пребывал в Инфокосме, далеко от предписанной мне зоны; внутренности сводило от ужаса, горло пересохло, пока мой аватар медленно дрейфовал перед угрожающей черной массой зоны военных тайн, готовый предпринять нечто не менее рискованное, чем пять раз подряд нажать на спусковой крючок в русской рулетке. Если бы моя виртуальная кукла могла потеть, у нее уже были бы мокрые ладони. Не имея, разумеется, ни малейшего права здесь находиться, я предусмотрительно закачал фоновой программой хак Клотильды, чтобы оставаться невидимым для других работающих поблизости пультовиков.

Наконец я активировал программу, которую создал и хранил в автономной локальной памяти.

Волокно данных появилось в моей правой ладони и, подобно прорастающему стеблю пшеницы в ускоренной съемке, потянулось прямо вверх. Я говорю «волокно данных», потому что придал ему такой вид, – само собой, по сути, тут не было ничего общего. На самом деле это было нечто вроде зонда. Я исходил из простой идеи: заставить своего аватара проникнуть в черную зону так рискованно, что не стоило и пытаться. Поэтому я запрограммировал взлом таким образом, что с точки зрения защитных устройств он выглядел как обычное волокно данных, может чуть более вытянутое. Если я не облажался, зонд пройдет незамеченным. Если же я все-таки облажался, сработает сигнал тревоги, и я должен буду сматываться на полной скорости. А если я и впрямь недооценил их программы защиты от проникновения, то, вполне возможно, меня поджарят на месте.

Меня сотрясла дрожь. Лучше об этом не думать. Я ни с кем не говорил о своих намерениях. Ни с Клотильдой, ни даже с Паскалем. Меня бы обвинили в безответственности, а главное, я бы потерял возможность строго отчитывать тех, кто злоупотребляет хакерской программой Клотильды, идя на неоправданные риски.

Волокно стало достаточно длинным, чтобы коснуться черной стены. На сумеречном фоне секретной зоны его тонкий серый стебель был почти незаметен, лишь от оранжевого кончика распространялся легкий светящийся ореол. Пора решаться. Больше не раздумывая – иначе, может, и отступил бы, – я наклонил волокно и погрузил зонд в стену.