Властелины Срединной Тьмы - [31]

Скиммер был построен в расчете на скорость и не предназначался для перевозки груза. Кроме кресел для капитана и второго пилота, в нем имелись еще три места для пассажиров. Сон Чин усадили посередине; слева сел молодой капитан, а справа – неразговорчивый здоровяк солдат. Внезапно капитан приподнялся и, нагнувшись к Сон Чин, крепко нажал на ее запястья. Вздрогнув, она опустила голову и увидела, что руки ее прикреплены к подлокотникам тонкими, но прочными металлическими полосками.

– Тысяча извинений, госпожа, но таков приказ, – сказал капитан, и в его голосе прозвучало искреннее сожаление.

Пристегнув ей таким же образом ноги, он закрепил обычные привязные ремни. Путы не доставляли девушке особых неудобств, но двинуться она не могла.

– В этом нет необходимости, капитан, – сказала она, стараясь придать своему голосу твердость.

– Это необходимо, госпожа, потому что так было приказано, – возразил офицер и, вернувшись на свое место, пристегнулся сам. – Ваш отец говорит, что вы чрезвычайно изобретательны.

"Изобретательна!" – мрачно подумала она. Изобретательна настолько, чтобы одолеть четырех мужчин, угнать скиммер и удрать куда-то, где он не сможет ее отыскать?

Дверца громко чавкнула, закрываясь, и они поднялись в воздух. Все заняло не больше нескольких минут. Как хорошо все организовано, подумала она.

– Капитан! Прошу прощения, не могли бы вы сказать, когда вы получили приказ доставить меня в Центр?

Он смутился:

– Два дня назад, госпожа.

Она кивнула. Два дня назад. Именно тогда она впервые проговорилась, что знает о его планах. И он принял меры. Она расстроила свою мать, как бы не так!

Скиммер набрал заданную высоту и перешел на горизонтальный полет, постепенно наращивая скорость. Со своего места Сон Чин хорошо различала приборную доску и, затаив дыхание, смотрела, как стрелка индикатора медленно подползает к самому краю шкалы. Она и не думала, что скиммеры могут летать так быстро.

При такой скорости они будут в Центре к рассвету.

* * *

Название "Центр" не имело никакого отношения к географическим понятиям. Он размещался в провинции Синкиан на краю северо-западной пустыни, там, где прежде стояло маленькое поселение кочевников. Плотность населения здесь была небольшой, что как нельзя лучше соответствовало интересам администрации. Подавленная случившимся. Сон Чин не чувствовала ничего, даже тревоги. Казалось, в душе у нее что-то умерло; она даже умудрилась поспать во время полета – беспокойным, прерывистым сном.

Миновав защиту, они приземлились. Дверца открылась, экипаж молча вышел. Капитан освободил ее от оков и помог подняться. От долгого сидения в одной и той же позе тело затекло и все мышцы болели.

Сон Чин хорошо знала Центр, но в этой его части она никогда не была. Конечно, она имела представление о ее существовании, но раньше это место не представляло для нее интереса.

Ее провели подлинному коридору. Автоматические двери, расположенные через каждые десять метров, неслышно смыкались за спиной, вызывая в душе чувство обреченности. Коридор вел глубоко вниз, далеко за пределы служебного уровня. Наконец в комнате, отдаленно напоминающей приемную, их встретили пять женщин, одетых в странную форму: белую, с широкими красными полосами. Сон Чин никогда не видела такой. Выглядели они так, словно им с детства нравилось мучить кошек.

– Почтенная госпожа, прошу прощения за неудобства, причиненные во время путешествия, и благодарю вас за то, что вы позволили нам без помех исполнить свои обязанности, – вежливо сказал капитан, явно довольный тем, что его участие в этом деле заканчивается. – Желаю вам всего наилучшего.

Сон Чин почувствовала себя как человек, от которого ждут, чтобы он поблагодарил своего палача, но капитан явно сам был в затруднительном положении и обращался с ней очень вежливо.

– Желаю и вам всего хорошего, капитан, – ответила она. – Благодарю вас за любезность.

Капитан получил расписку у женщины, которая, видимо, была здесь главной, и, поклонившись, удалился.

– Сними с себя всю одежду, – приказала начальница грубым и резким голосом.

Сон Чин вздрогнула. Это было неслыханное унижение.

– Я старшая дочь военачальника и главного администратора! – гордо ответила она. – Я не потерплю, чтобы со мной разговаривали в таком тоне, и не стану раздеваться при посторонних!

– Уясни себе кое-что, цветочек, – отрезала начальница. – Ты будешь делать все, что тебе скажут. С этой минуты ты государственная собственность, а государство – это мы, и на твое происхождение нам плевать. Если ты не разденешься через пять секунд, тебя разденут насильно. И запомни – впредь тебе ничего не будут повторять дважды. Когда тебе приказывают, ты должна повиноваться, или тебе придется плохо. Нам все равно, будешь ли ты выполнять приказания добровольно или связанная и с заткнутым ртом.

Впервые за все это время Сон Чин действительно испугалась, но сдаваться ей не позволяла гордость. Начальница сделала повелительный жест, две женщины быстро прижали Сон Чин к стене и принялись сдирать с нее тонкий шелк. Она закричала и забилась, но никто не обратил на это внимания. Ей вытянули руки и сковали их тонкими, но прочными наручниками, соединенными цепочкой длиной не более полуметра. Такие же кандалы надели ей на лодыжки.